Начнем сначала, или Как разглядеть свое Завтра

Козлов Иван Никитович родился в деревне Малиновка Тульской области в 1919 году и, кем бы ни был по жизни, в душе всегда был художником. Дома висели его пейзажи и натюрморты, он рисовал эскизы посуды, переживал, если эти эскизы не принимал какой-то художественный совет, водил нас с сестрой в Третьяковскую галерею, и имена Леонардо да Винчи, Тициан, Микеланджело, Рафаэль и Рембрандт мне были знакомы с детства. Он категорически не был авторитарным человеком, но именно его мнение было для меня всегда очень важным. Впитал я от него гораздо больше, чем запомнил, а запомнил я простое правило, сказанное мне отцом, когда пытался оправдаться, ссылаясь на других: «При чем тут другие? Всегда отвечай сам за себя!»

Возможно, именно с тех пор ссылки «Люди так не делают!» для меня не значат ничего. Ну, не делают. А я – могу. И если надо – буду.

Мама, Козлова (урожденная Инюточкина) Татьяна Матвеевна, также из деревни: село Унгор Рязанской области. Когда-то семья была зажиточной, вследствие чего ее отца расстреляли, бабушка (Грачева Анастасия Лукьяновна) вышла замуж второй раз в семью, где детей было уже много… Дальше интересно представить это со стороны: вот в деревне много всяких и сопливых, и симпатичных девчонок, они любят вечером погулять с парнями и мечтают выйти замуж за тракториста, но вот одна из них, девочка Таня, проучившись семь лет в деревенской школе, в шестнадцать лет бросает все и одна уезжает в город Касимов. Ткацкая фабрика, ужасный грохот станков (именно оттуда на всю жизнь немного понижен слух), но – курсы Ворошиловского стрелка, прыжки с парашютом, вечером, обложившись книгами, учеба на бухгалтера.

Началась война, молодежь рыла противотанковые рвы и работала на лесозаготовках. Жила на квартире, через три года вышла замуж и уехала в Рязань – ошибочка, с пьяницей не по пути, а вот Рязань – город интересный. Подружилась с дочкой директора училища, стала часто там бывать, в этой семье деревенская девочка Таня Инюточкина приобщилась к основам культуры. «Культура» для мамы всегда была высшей и непререкаемой ценностью, выше которой стоял только здравый смысл. Мама умела и любила работать, «лениться» – это она не понимала, темперамент – боевой, любые препятствия вызывали у нее только ярость преодоления, добавьте сюда скромность, порядочность и огромное желание учиться, умноженные на яркую природную красоту, и будет понятно, почему Татьяна Матвеевна, так и не получив высшего образования (просто не хватило времени), в 24 года уже работала старшим бухгалтером, в 26 стала возглавлять планово-финансовый отдел в Министерстве заготовок СССР, в 27 лет уже переехала работать в Москву, а еще через пару лет уже по линии Интуриста работала в Австрии, в Вене.

Говорят, бухгалтером она была от бога, любила цифры, точность и никогда не шла в отчетах на «компромиссы». Пару раз ее это тормозило, но зато не раз спасало.

Австрия, Вена для нее была пиком жизни, воплощением сказки и мечты. Повторю: без чудес, без связей, только своим трудом и упорством из глухой деревни самостоятельно выйти в мир, где звучат тирольские песни и красивые военные добиваются ее руки и сердца. Мир, где она уважающий себя и уважаемый всеми специалист, где она может на свои честно заработанные деньги купить волшебную хрустальную люстру, и золотые часы, и сервис из мейсенского фарфора, и меха, и ковры всем родственникам.

Если у вас это было всегда, вы это не поймете. А те, кто завоевывал это сам, – поймут и оценят.

Через три года вернувшись в Россию, богатая и красивая невеста (хотя – не кокетливая, хотя – излишне самостоятельная и слишком умная) стала искать себе пару. Тут я знаю не все, не все было так просто, были и более завидные женихи, нежели Иван Козлов, но выбор был сделан, и это был лучший выбор для них обоих: всю дальнейшую жизнь они, похоже, каждый день удивлялись радости быть вместе.

Вначале родилась Марина, через полтора года – я. Жили мы тогда на территории совхоза «Красный луч» (теперь это территория Черкизовского парка, где стадион «Локомотив»), в двухэтажном бараке на берегу Архиерейского (теперь Черкизовского) пруда. Помню огород, землянику и солнечные поляны с летящими пухом одуванчиками.

Каждое лето мы ездили на море: Евпатория, Анапа, Сочи, Коктебель… – всегда вместе и всегда дружно. Жили, как правило, в палатке, иногда нас гоняли пограничники, но Крым мы исходили и изъездили весь. Зимой с такой же регулярностью каждое воскресенье мы все ходили на лыжах: я всегда мерз, но потом мы садились на самой красивой лужайке под заснеженной елкой, папа разжигал плитку на сухом спирте, и мама жарила нам горячую яичницу. Было очень вкусно, и согревались руки.