Начнем все сначала (СИ)

– Сейчас нет, но к лету, я думаю, он своего добьется. Ты замечала, как она смотрит на него, когда считает, что ее никто не видит?

Елизавета Александровна сочувствующе вздохнула.

– Да уж. Взгляд у нее такой страдающий. Я как-то даже спросила, что это с ней, но она отшутилась.

– Ну, я же говорил тебе, что дети о серьезном нам не говорят? Может, конечно, и огорчить боятся, и такое возможно.

– Ну и что мы будем делать?

– Держать строгий нейтралитет, естественно. Это ведь дело тонкое, политическое. Главное – никого не обидеть. Они всё равно будут вместе, так что ссориться ни с кем из них нам не резон.

Жена согласилась, и они решили сделать вид, будто ничего особенного не произошло.

Весна пронеслась как одно мгновенье. В этом было странное несоответствие, которого Павел никак не мог понять. В деревне дни тянулись очень долго. Во всяком случае, за утро он успевал переделать уйму дел. Потом по восемь часов проводил в школе. И еще оставался огромный вечер, за который он успевал сделать все, что ему присылали по интернету, поучаствовать в создании очередной компьютерной игрушки, посмотреть что-нибудь по телеку, и еще около часа помаяться от безделья!

А вот месяцы и даже годы пролетали молниеносно. Вот опять закончился очередной учебный год и детей распустили на летние каникулы. В другое бы время он и сам махнул отдохнуть куда-нибудь за границу, но Жанна никуда ехать не собиралась, и он тоже остался, не в состоянии уехать от нее более чем на пару дней.

Хотя для чего это сделал, не понимал – Жанна избегала его всеми силами и, отдыхая где-нибудь на Майорке, он видел бы ее не чаще, чем теперь, когда они жили на соседних улицах.

В один из жарких июльских дней шел по улице, когда возле него притормозил старый Урал. За рулем сидел его тезка дядя Паша, один из многочисленных родственников Жанны.

– Павел, на рыбалку не хочешь? Можем подхватить.

Павел не хотел ехать на рыбалку. Тупо сидеть с удочкой на берегу он считал бездарным занятием.

Но тут тетя Катя добавила совершенно незаинтересованным голоском:

– Мы по дороге еще и Жанну подберем, она хотела съездить с нами.

Павел оживился, вдохновленный надеждой побыть с Жанной пару-тройку часов, не выискивая дурацких предлогов. Он пообещал, даже не сказав, что согласен:

– Минуту подождите, я быстро!

И умчался переодеваться – ехать в тайгу в шортах и свободной футболке, что были на нем сейчас, значило отдать себя на съеденье гнусу.

Жанна ждала тетю с дядей в доме, экипированная для похода в тайгу – в плотных джинсах, водолазке с длинным рукавом и высоким воротом. На стул у входа бросила плотную ветровку, готовясь натянуть ее сразу, как прозвучит призывный сигнал Урала. Конечно, ехать на мотоцикле не так комфортно, как на внедорожнике, но они собирались ехать туда, где никакая машина бы не прошла.

Но вот прозвучал призывный сигнал, и она вышла на улицу, щурясь от яркого солнца. К ее негодованию, рядом с мотоциклом стоял Павел, расставив длинные ноги и засунув руки в карманы, отчего ткань на бедрах натянулась, подчеркивая узкие бедра. Одет он был так же, как и она, в джинсы и ветровку. Жанна разозлилась. Никакого покою от него нет!

Покачиваясь на носках, Павел внимательно разглядывал мотоцикл и со знанием дела рассуждал с дядей Пашей о прочности старых моделей.

– У отца тоже есть старый Урал, классная вещь. Мощный, нигде не застревает, везде пройдет, без малого за тридцать лет даже железо не проржавело. Но для этого нужен хороший уход. Я смотрю, ваш тоже в приличном состоянии. Не жалеете ни времени, ни денег? Машина всегда ответит на заботу, это не капризные женщины. Не так ли, Жанна? – И насмешливо подмигнул девушке, противопоставляя надежной машине.

Жанна задохнулась от возмутительного намека. Это она-то капризная? Она просто идеал! Но, посмотрев на его лицо с приподнятыми чуть дрожащими уголками губ и насмешливыми глазами, догадалась, что он откровенно ее дразнит, ожидая приступа праведного гнева. Постаралась не доставить ему такого удовольствия, и совершенно равнодушно заметила:

– Понятия не имею. Тебе виднее – ты общаешься и с теми и с другими гораздо теснее, нежели я.

Павел с уважением хмыкнул, безмолвно признавая боевую ничью. Взгляд упал на аккуратно свернутые в тугой рулон торчащие из коляски сети, и он недоуменно поинтересовался:

– А вы что, бреднем ловить будете? Это же вроде запрещено?

Тетя Катя с достоинством поправила жилистыми пальцами шерстяной малиновый платок и недовольно возразила:

– Так ведь у нас много чего по глупости-то запрещают. И отцы, и прадеды наши бреднями рыбу ловили, а ее только больше становилось. Во время ловли речку как хорошо прочищали – ни коряг тебе, ни застоя никакого! Не то, что теперь. А ведь дерево в воде гниет, и рыба травится – все меньше ее и меньше. Вот увидишь, как речка буреломом-то завалена. И рыбы мало стало, не то, что в те времена, когда рыбаков много было. Поедем, не боись, еще никто не ругался!

Жанне стало не по себе при мысли об опасном соседстве. Еще этого не хватало – Павел в роли третьего лишнего. Посмотрев на него, возмутилась: