Над Арктикой и Антарктикой

Вспоминается обычный в тех условиях эпизод. В феврале 1943 года ведомую мной группу из двенадцати «аэрокобр» пришлось посадить на замёрзшую песчаную косу реки Колымы у поселка Зырянка, поскольку аэродром назначения Сеймчан был плотно закрыт туманом. В Зырянке термометр показывал минус сорок шесть градусов, подогревателей не было. И все же утром вся группа — четырнадцать самолетов — смогла улететь. Бортмеханик моего лидера–бомбардировщика Дмитрий Островенко призвал на помощь местных жителей. Всю ночь взрослое население Зырянки топило дровами железные печки под накрытыми большими кусками брезента «аэрокобрами». И брезент, и дрова, и печки (из собственных домов в том числе) принесли жители поселка…

Вынужденные посадки на трассе, особенно в сильные морозы, приводили порой к самым печальным последствиям. Летчика старшину И. Дьякова, севшего на неисправном самолете в районе Верхоянских гор, удалось, например, вывезти только через тридцать четыре дня (с помощью оленьих упряжек). Хорошо, что место его посадки было четко зафиксировано и в течение месяца ему сбрасывали с воздуха все необходимое.

А иногда даже благополучная вынужденная посадка заканчивалась трагически. Только много лет спустя, например, был обнаружен фактически неповрежденный самолет Р-40 и останки замёрзшего летчика. Потеряв ориентировку, оставшись без бензина, он сумел в горах посадить машину, но без радио, без горючего, без еды был обречен…

Надо ещё добавить, что специфические условия на трассе невольно заставляли и нас, и американцев постоянно заниматься доработкой машин. Вначале, например, американцы поставляли нам самолеты с обычной резиной, которая, конечно, не выдерживала наших сибирских морозов. Ломались шланги, уплотнения; шины колес…

Пришлось Наркомату внешней торговли СССР направить в США советского специалиста с рецептурой нашей морозостойкой резины. Требования советской стороны были учтены, и вскоре мы стали получать самолеты с хорошей резиной. Выявился также серьезный дефект на истребителях «Аэрокобра»: при выполнении фигур высшего пилотажа корпус самолета деформировался около хвостового оперения. Об этом сразу же сообщили фирме–поставщику «Белл», но последняя отказалась признать столь значительный дефект. Тогда посланный в США летчик–испытатель Андрей Кочетков в присутствии специалистов фирмы выполнил, рискуя жизнью, полет, который убедительно доказал погрешность в конструкции самолета. Самому летчику пришлось выброситься с парашютом из неуправляемой «Аэрокобры», но в дальнейшем в СССР поставлялись самолеты с усиленным корпусом.

Замечу ещё, что созданный нами воздушный мост между СССР и США быстро приобрел популярность. Этой новой надежной транспортной магистралью стали охотно пользоваться политические деятели и дипломаты.

В январе 1944 года в Якутии гостил видный американский политический деятель сенатор Уилки. На четырехмоторном «Либерейтере» он возвращался из Китая в Вашингтон после большого вояжа по многим странам. Посетил, в частности, и Москву, был принят И. В. Сталиным.

В Якутске американскую миссию гостеприимно встречали местные власти. Несколько дней господин Уилки знакомился с автономной республикой, а свита и экипаж самолета безмятежно отдыхали. В день вылета американские летчики явились на аэродром под заметным хмельком. А за время стоянки вся американская техника при сильных якутских морозах не могла не промерзнуть. Инженер В. Лучников предложил прогреть моторы и оборудование «русским способом», но американцы отказались. Даже с некоторым высокомерием — у вас, дескать, кустарщина, а наш самолет ультрасовременный. «Либерейтер» действительно был оборудован специальным устройством («де–айсер»), которое разжижало бензином холодное масло в моторах.

Мне как главному авиационному начальнику положено было быть на аэродроме, обеспечить надежность полета иностранных гостей. Узнав об отказе от подогрева, я не мог не беспокоиться, но и мои уговоры были совершенно безрезультатны. Пришлось на всякий случай держать наготове санитарную и пожарную машины. Не зря, как выяснилось…

Завершив церемонию прощания, господин Уилки со своей свитой погружается в самолет. Экипаж с трудом запускает холодные моторы — они чихают, фыркают. Не дав двигателям прогреться на малых оборотах, летчики почти сразу переходят на большие. И вот, не запрашивая разрешения на взлёт, «Либерейтер» бежит по снежной полосе, отрывается, набирает метров тридцать высоты… Я вижу: шасси не убираются, один мотор уже остановился; похоже, сдает и второй… В отчаянно крутом развороте самолет плюхнулся на аэродром и, выкатившись за полосу, зарылся в сугроб…