Над бездной. ФСБ против МИ-6

— В начале девяностых годов, когда все катилось в пропасть, Горбачев упорно, с тем же самолюбованием и самоупоением продолжал держаться за власть, — после чаепития и в развитие откровенного и полезного разговора с Житниковым произнес Грачев. — И редко серьезно обращал внимание на нашу информацию из КГБ о негативных процессах в стране. А процессы эти были просто катастрофические. Но у него была заготовлена всегда одна и та же фраза на все наши докладные записки: «КГБ драматизирует обстановку».

В то же время у нас уже имелась масса свидетельств и доказательств, что процессы сепаратизма в союзных республиках поддерживались западными спецслужбами. Советниками, инструкциями, долларами. Пропагандой здесь и там. Шла тонкая игра на национальных чувствах, разжигание низменных инстинктов, фальсификация прошлого. Местная элита охотно шла этому навстречу в предвкушении дележки большого вкусного «пирога». Государственной собственности. Вы и ваши друзья разве не прикладывали к этому руку?

— Я — нет. За других не отвечаю. Мой бизнес начинался с закупки и продажи компьютеров.

— Ну, допустим. Но уж ваши демократические младшие научные сотрудники и комсомольские инструктора — точно. Например, Ходорковский, с которым вы вместе работали в Бауманском райкоме комсомола. Как-

то уж очень быстро они присосались к нефтяным и газовым скважинам. Вернее, дали присосаться.

— Ну, это вопрос спорный. Просто они оказались умелыми кризисными и креативными менеджерами в трудное для страны время.

— Себе-то, Анатолий Львович, не лгите. Их назначили олигархами. Надо было как можно скорее создать класс собственников, преданный власти. Нынешнее сословие богачей появилось «из ниоткуда». Все их капиталы не были заработаны и не достались им по наследству. Они были «назначены» «назначенцами». А по сути, отобраны у народа и присвоены неправедным путем, и в этом ни для кого нет никакого секрета.

Житников не стал возражать. Видно, сам чувствовал правоту Грачева, поскольку хорошо знал всю эту дьявольскую кухню.

— А к завершению перестройки, — продолжил контрразведчик, — идеологическая обработка продажными СМИ и зарубежными спецслужбами советских граждан достигла своего апогея. И большинство людей искренно поверили в добрые и заботливые отношения к нашей стране со стороны западных стран, особенно США. Ведь повседневно, из каждого утюга утверждалось, что у СССР больше нет врагов, вокруг одни лишь друзья. А западные демократы готовы помочь нам построить счастливую богатую жизнь. По своему образцу и подобию. И одновременно подвергались критике все стороны советской действительности. Помните эту оголтелую пропаганду?

— Помню, — хмуро согласился Житников. — «Сто сортов сыра и колбасы, а главное — туалетная бумага! Вот бы и у нас так».

— Да, туалетная бумага для демократов — это как свет в окошке… В это же время параллельно на самом высоком чиновничьем уровне был запущен механизм перекачки денег из государственного кармана в частный. Издавались негласные распоряжения для вывода золотых запасов за границу. Уж мы-то об этом хорошо знаем…

По секретному указу Госбанка СССР была налажена торговля валютными запасами страны. Несмотря на заоблачную инфляцию, иностранная валюта продавалась «своим» структурам по фиксированному курсу. Доллар, к примеру, стоил 62 копейки, как вы помните. Когда Союз распался, на остатках Госбанка вдруг, как грибы, выросли частные банки: «Столичный», «Менатеп», «Империал», «Инкомбанк» и многие другие. Все они потом благополучно лопнули, но сделали свое дело: кого надо сказочно обогатили.

— Забыли еще сказать про финансовые пирамиды, — усмехнулся Житников. — Издержки демократии…

— Издержки? Хороши издержки. Миллионы людей разорились. И так-то ничего не было, но еще последнее из закромов выгребли. Сколько потом последовало самоубийств? Никто не считал.

— Не надо было ловиться на пустышку. Это менталитет русского народа — желание жить на печи и ничего не делать, как в сказке про Емелю-дурака.

— Ну, это вы своим дружкам-банкирам расскажите. Которые захватили не только финансовые средства, но бесплатно огромную собственность — здания, имущество, дома отдыха. А также самое главное — вклады клиентов, советских граждан, от обязательств перед которыми новоявленные толстосумы тотчас же отказались. «Это не мы, это Госбанк». Афера, достойная акул с Уоллстрит. Та же история и с профсоюзами. У них собственность была по всему Союзу, и какая! Санатории, детские лагеря. И где это все сейчас, у кого?