Читаем Над бурей поднятый маяк полностью

Из них троих заснул только Дик — его одного, чистую и цельную душу, не мучили сомнения и тревоги, к нему одному не залезал под одеяло неукротимый холод. Такой, что Уиллу казалось: даже если он сейчас взойдет на костер, то все равно не сможет согреться, потому что холод этот шел не снаружи, а изнутри. Там, где все так же жила, пожирая душу, пожирая его жизнь и силы, разверзшаяся чернота. Там не было ни любви, ни ненависти, ни злости, ни отчаяния, ни радости. Ни-че-го. Один только холод. Так, наверное, и ощущался Коцит.

Что ж, вот, мой Меркурий, моя Ртуть, моя любовь, мой бог, моя боль, вот мы и дошли до конечной точки своего путешествия. Дальше — порознь, спинами друг к другу, в разных углах лачуги.

Уилл оставил бесплодные попытки заснуть, завернувшись в колючее одеяло по самый нос сел лицом к костру. Кит лежал неподвижно, но видно было, по порывистому неровному дыханию, по резким движениям, что он не спит тоже.

Уилл смотрел на его спину, скользил взглядом по знакомым до боли, до перехваченного дыхания очертаниям тела, и понял, что очень хочет его обнять. Пусть в последний раз, пусть Кит его оттолкнет, но он обнимет, и — будь что будет.

Пересечь пару отделяющих их шагов оказалось так просто. Обнять, прижимаясь всем телом, утыкаясь носом в светлый затылок, пахнущий речной тиной — еще проще.

* * *

Прикосновение пришло неожиданно — сбывшимся не-сном, несбывшимся проклятием. Живое, мечущееся, животно-испуганное тепло немертвого человека — того, кто желал согреться, согреть или сгореть, того, из-под чьего неосторожного, слишком поспешного шага грянули во все стороны шипящие искры.

— О чем же ты думал, кидаясь на чье-то сладкое мясцо вместо моих маслаков, а, Уилл Шекспир? — спросил Кит в тот миг, когда одна рука Уилла стиснула его плечо, а вторая подобралась под шею. Он все еще не шевелился, шептал, не поворачивая головы — хоть тело всей своей сутью тянулось к теплу. — О том, чтобы был после повод сочинить сонет?

Он пытался пошутить — и рассыпал по убогой постели сухой, как снежная крупа, смешок.

Прикосновение никуда не девалось — и длилось, и длилось вдоль всего тела, вступая в созвучие с дыханием.

И Кит подумал — о том, что, не случись этого прикосновения, он и вправду вернулся бы в Лондон. Чтобы смотреть Топклиффу в глаза — ему, и его черным людям, и его черным псам, и его черным мыслям, таким манящим в минуту отчаянного остервенелого веселья. Это не стало бы наиболее безумным из всех его поступков, когда-либо вызывавших удивление или возмущение. У Кита хватило бы ненависти, чтобы оставить Уилла этим утром — после обрывков сна, обрывков ссоры, как всегда — из-за кого-то третьего, из-за кого-то, кто, проходя мимо, просто задел их своим нечаянным теплом.

Но теперь его решимость начала оттаивать — просто потому что Уилл по-прежнему держал его за плечо, по-прежнему дышал в затылок и шею, медля с ответом.

Кит заговорил снова — полушутя, ухмыляясь, чтобы прикрыть свою наготу хоть чем-то, хотя бы самым хлипким, самым крепким из щитов.

— Ты превращаешь меня в податливую бабенку, у которой между ног становится мокро от твоих стишков. Ума не приложу, как ты это делаешь раз за разом. В особенности — сейчас. Теперь, когда поразмыслить следует совсем о другом, а лучше — завалиться спать, чтобы завтра продолжить путь. И мне не хочется признаваться тебе в этом — а придется, потому что я все свои дела и фразы довожу до конца… Я понимаю твоих девок, каждую из них, почему они ложатся под тебя по первому зову. И будь я одной из них — то, пожалуй, зашелся бы клятвами в том, что останусь, останусь навек…

Он перевернулся — лицом к Уиллу, чтобы найти и видеть его глаза. За спиной Уилла горел огонь, черты были затушеваны темно-золотистой подвижной тенью. Уилл забыл, как дышать, а Кит смотрел на него, одетого в свежее белье, переставшего трястись от холода.

— Но я — не они, — шепнул он совсем тихо, приблизив губы к чужому уху, и для этого придвинувшись к Уиллу вплотную, приподнимая свое одеяло так, чтобы оказаться под двумя сразу. — И ты не смеешь дурачить меня каждый гребаный раз, поясняя свои порывы помутнениями рассудка… Я могу сотню раз поманить и бросить ни с чем Неда Аллена. Но если брошу тебя — это будет один-единственный раз.

Кит повернулся к нему, все-таки повернулся.

* * *

Это было именно то, что необходимо им двоим: тяжесть двух одеял вместо одного, тепло обнаженного тела прижимающегося к другому — почти обнаженному, блеск глаз, отражающий свет наспех сооруженного очага позади Уилла.

Даже слова Кита были бы правильны. Если бы были справедливы. Кит мог уйти, оставить его ни с чем, с бесконечной пустотой в груди и бесконечностью враз утратившей смысл жизни. Мог уйти — и сейчас Уилл видел это так же ясно, как лицо Кита перед собой, до малейшей его черточки, до малейшего выражения блестящих прищуренных глаз, — уйти и погибнуть. Неизбежно, так же верно, как то, что вслед за закатом приходит ночь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Неудержимый. Книга XXIV
Неудержимый. Книга XXIV

🔥 Первая книга "Неудержимый" по ссылке -https://author.today/reader/265754Несколько часов назад я был одним из лучших убийц на планете. Мой рейтинг среди коллег был на недосягаемом для простых смертных уровне, а силы практически безграничны. Мировая элита стояла в очереди за моими услугами и замирала в страхе, когда я брал чужой заказ. Они правильно делали, ведь в этом заказе мог оказаться любой из них.Чёрт! Поверить не могу, что я так нелепо сдох! Что же случилось? В моей памяти не нашлось ничего, что могло бы объяснить мою смерть. Благо, судьба подарила мне второй шанс в теле юного барона. Я должен снова получить свою силу и вернуться назад! Вот только есть одна небольшая проблемка… Как это сделать? Если я самый слабый ученик в интернате для одарённых детей?!

Андрей Боярский

Приключения / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Фэнтези