Над Этной розовое небо

Я погрузилась в работу, невероятно интересную и увлекательную — незнакомые сорта винограда, другой климат, другие требования рынка, предпочтения покупателей. Пьерджорджио сказал, что потенциал очень хороший, но надо было поменять кое-что в технологии, поэкспериментировать с бочками, с урожайностью. Он приезжал не очень часто, а нам с Василием приходилось работать от зари до зари. Его партнера и инвестора я никогда не видела, при мне он ни разу не появлялся, но звонил довольно часто. Вася всё сразу бросал, любое даже самое важное дело:

— Тихо все, это Сухих! Да, Эдуард Германович, конечно, могу.

В целом Вася оказался неплохим парнем, он не боялся работы, гордился своими достижениями, дегустаторскими способностями, и в этом плане он был очень хорош, его обоняние было великолепным. Мы с ним подружились, он казался мне симпатичным, может быть глаза посажены чуть-чуть близко, а так герой хоть куда. Немножко перебарщивал с самолюбованием, но может быть я просто придираюсь. И вот еще… то, как он вился вокруг папы, когда тот приехал посмотреть, как я устроилась, было неприятно. Как уж скользкий — так уж хотел понравиться, так хотел попасть на полки папиных магазинов.

— Да попадешь, попадешь, не бойся, я же не зря тут над твоим вином работаю.

Ну это так, мелочи, отдельные моментики. В целом, с Васей отношения были хорошими, но никак не романтическими. Он время от времени намекал, что не против более близких контактов, но я не воспринимала это всерьез, потому что на влюблённого Ромео он точно не походил. Иногда мы ходили с ним в кино, в ресторан, но нечасто и я полагала, что мы просто друзья-приятели, поэтому была очень удивлена, когда он меня поцеловал.

Он подвез меня домой с виноградника — предприятие сняло для меня небольшую квартиру. Я вышла из машины и засмотрелась на небо. Было темно, звёздно, тепло. Ветерок чуть-чуть развевал мои волосы, лёгкое платье в крупный горох. На сердце было радостно, свободно. Контракт мой подходил к концу. Пьерджорджио должен был приезжать и контролировать работы еще около года, а я уже была не нужна и хотела двигаться дальше.

Я тогда сказала:

— Вася, посмотри какая красота! Млечный путь! Видишь? Давай договоримся с тобой каждый год в этот самый день в девять вечера по Москве смотреть на небо. Будем вспоминать, как мы тут лучшее в мире вино делали. Я буду смотреть на звёзды и думать, ну как там Вася…

Он подошёл, встал напротив, и уставился на меня, а не на звёзды.

— Что?

Он резко привлёк меня к себе и поцеловал. Поцелуй получился мокрым и неприятным. Я его оттолкнула.

— Вася, ты чего? Что на тебя нашло?

Он отвернулся, отошёл, помолчал…

— Ты знаешь… ты такая… Я тебе совсем не нравлюсь, да? Нет, не отвечай, пожалуйста, я сейчас говорю какие-то глупости…

Он сказал, что жалеет, что я скоро уеду, сказал, что привязался ко мне и что-то ещё в этом духе. Сказал, что будет скучать.

— Васенька, ну ты что… Ты очень хороший. Я тоже к тебе привязалась, но как к другу.

Наши отношения мне были дороги, но они могли быть исключительно дружескими. Я попросила его не разрушать всё то доброе, что у нас было и могло бы остаться на всю жизнь. Ведь мы бы наверняка встречались на разных мероприятиях, выставках, форумах. Мы могли бы ездить друг к другу в гости, быть на связи, оставаться друзьями. Он смотрел на меня как побитый пёс, но не возражал, даже согласился, попросил прощения. Всё это выглядело как-то нелепо, глупо. Мы договорились не вспоминать это маленькое происшествие, но не вспоминать не получалось и я чувствовала, что между нами возникло напряжение. Небольшое, несущественное, но ощутимое.

Мне оставалось работать около недели, но я решила, что будет лучше если я уеду прямо сейчас. Не стоило углублять отчуждение. Потом всё забудется, сотрётся, изгладится. Я сказала Васе, что мне неожиданно перенесли дату медицинского обследования, которого я ждала очень долго и буду очень признательна если он отпустит меня в Москву немного раньше. Никакого обследования, разумеется, не было и я просто соврала. Наверное, он это понял, но возражать не стал, держался свободно, дружески. Когда он вез меня в Симферополь, весело говорил, сколько мы вместе сделали, сколько ещё всего предстоит, сердечно благодарил, был настроен очень оптимистично, и я успокоилась.

— Ну что, Вася, как же мне жаль с тобой расставаться! Ведь здесь я прошла боевое крещение. Ты мой брат по оружию, друг и соратник. Прости меня за мои выкрутасы, за то, что все время гнула свою линию и была жестока к твоему винограду. А что делать? Виноград должен страдать, без этого нет хорошего вина.

Мы пили кофе в аэропорту и весело болтали. Хорошо, что всё хорошо кончается. Кажется, все черные кошки, которые бегали между нами, окончательно исчезли.

— Не сердись если что не так. Будем на связи, встретимся в Москве или Италии, а может снова в Крыму.

— В Москве, — ответил он, — и уже скоро. Думаю, что поеду на фестиваль, который организовывает твой отец. Так что, да, наверно, скоро увидимся.