Над горой играет свет

И тут Ребекка сделала два гигантских прыжка по береговому откосу, потеряв на лету тапки. Она была совсем близко от Энди, когда змея ударилась о его спину. С леденящим душу воплем он обернулся, потряс стиснутым кулаком и… грохнулся с велосипеда. Прямо перед широко разинутой пастью разъярившейся твари. Похоже, змеям оказались нипочем побои очумевших от азарта мальчишек.

Ребекка подняла «клюшку» Энди и стала хлестать по извивающемуся телу и распахнутой пасти.

И даже когда щитомордник превратился в кровавое месиво, Ребекка продолжала его колотить. Мы все застыли с открытыми ртами. Ребекка вся перемазалась, по ногам ее струилась змеиная кровь, волосы спутались, мокрые от пота, грязной жижи и слизи.

Мы охали и ахали, потрясенные смелостью и силой Ребекки, так ловко расправившейся со змеей.

— Ненавижу змей! Выродки сраные, гаденыши!

Никогда не слышала от нее таких слов. И вообще… настоящая победительница коварных космических пришельцев — так она сейчас выглядела. Ребекка все еще держала палку на весу, как палицу. И лишь когда на берегу не осталось ни одного ползучего пришельца, отшвырнула ее и отряхнула ладони. А потом тихо и медленно произнесла:

— О-то-шли все от канала. Сию минуту.

Мы уже после первого ее слова стали покорно покидать берег. Ребекка шла замыкающей, опасливо оглядываясь, проверяла, не увязался ли следом кошмарный жирный брат уничтоженного щитомордника.

— Класс, Ребекка! — Энди хорохорился, но взгляд у него был испуганным. — Можем принять тебя в наш клуб.

Ребекка покачала головой:

— Нет уж. Никаких клубов, ясно? И держись подальше от канала, слышишь меня?

Она обернулась к Нейлу:

— Ну а ты…

Тот трусливо побежал к своему велику, Ребекка не успела все ему высказать. Она снова посмотрела на Энди:

— Энди, я серьезно.

Он рассмеялся, и они с Дэном побежали к велосипедам, наперебой обсуждая бой со змеями.

Ребекка доковыляла до машины.

— Что скажешь, Вирджиния Кейт, подвезти тебя и твою подругу?

— Да, мэм.

Я пыталась изобразить скорбную мину, но теперь, когда опасность миновала, я воспринимала все это как захватывающее приключение. И еще Ребекка назвала Джейд моей подругой.

— Тебя подвезти? — спросила я у нее.

Джейд широко улыбнулась и протянула мне мою книжку.

— Вы всегда так классно веселитесь? — в ответ спросила она.

Я небрежно кивнула, будто только так и развлекалась. Вытерев книгу о футболку, я сунула ее за пояс. Мы обе залезли в машину. Ребекка обессиленно прилегла на рулевое колесо.

— Боже мой! Какой глупый шальной мальчишка.

Джейдста спросила, где мы живем, Ребекка сказала ей. А она показала свой дом. На берегу университетского озера. С высокими широкими колоннами, с множеством окон, а во дворе росли четыре огромных дуба, ветви их густо обросли длинной бахромой из испанского мха.

Ребекка притормозила чуть в стороне от дома.

— Тебе здорово попадет от мамы.

— Это точно. — Джейд хохотнула. — Вирджиния Кейт, пока. Завтра увидимся.

— Завтра? — переспросила я. Но она уже бежала к своему дому.

Ребекка нажала на газ. Краешком глаза я наблюдала, как она ведет машину. Размеренно и тихо, скучно, в общем. Но это мне даже нравилось, не возникало ощущения, что я могу навсегда взмыть вверх, будто нечаянно выпущенный воздушный шарик. Когда она вырулила на нашу подъездную аллею и заглушила мотор, я пробормотала:

— Спасибо, что спасли моего брата, мэм… то есть Ре…бекка.

Имя произнеслось само собой, хотя несколько медленно, но оказалось, что выговаривать его совсем не сложно, оно даже красивое.

Она обернулась ко мне, просияв улыбкой.

— Пожалуйста, Вирджиния Кейт, — только это и сказала, очень спокойным голосом, и посмотрела на свои ноги. — Я посеяла тапки.

Мы обе расхохотались.

— Наверное, нужно купить пляжные сабо, которые носите вы, девчонки.

— Пляжные сабо? — Я не сразу сообразила, о чем она. — Шлепки, что ли?

Ребекка кивнула.

— Ну ладно. Надо помыться, а потом поможешь мне приготовить ужин.

Погружаясь в воздушную пену, я вспомнила про первую свою ванну здесь, в Луизиане. Как я тогда смыла с себя грязь Западной Вирджинии и потом выпустила ее в сливное отверстие. Как постирали мамину блузку, и она перестала пахнуть мамой. Мне казалось, что с тех пор прошло сто лет. Промелькнула в памяти моя гора, но как-то смутно. Потом мамино лицо, тоже смутно, и тоже вскоре растаяло. А потом наш дом, клен, моя комната с желтыми стенками и железной кроватью помаячили несколько секунд — и, померкнув, качнулись прочь.

Намылив шампунем волосы, я выдернула затычку и стала споласкивать голову под краном, луизианская грязь с урчанием устремилась в слив, я почувствовала, что вода потянула за собой и мои волосы. Меня всю могло бы утянуть вниз, а потом по трубам в Миссисипи, не будь я такой тяжелой. Я открыла под струей глаза и тут же снова зажмурилась.

ГЛАВА 22. Все хорошее слишком быстро заканчивается