Над маковым полем

Несчастный скелетик пару раз спотыкается и хрипит от усталости, но Купидон не отличается тактичностью и не совершает учтивых пауз. Только досадует, что не скинул товар, и потому хмуро пялится в асфальтную крошку.

– Куда ты меня ведёшь? – деланно возмущается пугало, но реплика из любовной беллетристики не дотрагивается не то что души – даже ушей Купидона не достигает.

Вскоре перед ними вырастает ларёк с мороженым. Вывеска с молоком «Простоквашино». Двор, окружённый старыми пятиэтажками. И, наконец, дом Купидона.

Когда ключ гладко вписывается в замочную скважину и совершает несколько полных поворотов, Мэрилин мечтательно охает и напрягается всем телом.

– Прошу, – вежливо гаркает Купидон, пропуская даму вперёд.

Та, виляя чем-то вроде бёдер, проплывает в спальную комнату, заваливается на постель и по-хозяйски скидывает острые блестящие обувки, после чего, интригующее покрутившись, приглашает хозяина квартиры к себе. Купидон, конечно, догадывается, чего от него ждёт эта маленькая проститутка, но подчиняться её сценарию не собирается. Вместо этого он достает из куртки пурпурную пилюлю и протягивает её современной Дюймовочке.

– Угощайся, пупсик, – сладко улыбается парень.

– А сколько в этой таблетке калорий? – интересуется Монро, даже не заботясь, чем её намерены пичкать.

– Глупышка, – растекается медовая улыбка, – эта таблеточка сделает тебя ещё стройнее, – обещает Купидон, и колесо тут же исчезает в паутине сложных хитросплетений женского организма.

Через минуту Мэрилин спит, как убитая, но, к удивлению, живая.

Неприкаянная

Тьма густая, словно тушь для ресниц. Сплошное чернильное озеро тьмы. Я липну в его вязкой жиже и не пытаюсь выбраться. Мне нравится всепоглощающая сила этого мрака. Внутри меня тёплая желейная консистенция, словно все кишки и органы взбили миксером. Носик щекочет чудный запах творожных сырков и бисквитных батончиков. Я неспешно погружаюсь в море собственных слюнок и, полностью нагая, плаваю в нём под лучами мармеладного солнца. От наслаждения опускаю ресницы, а когда снова поднимаю их, встречаю несколько криво наклеенных поп-плакатов. Девушку в очках-сердечках с Чупа-чупсом во рту. Взрыв жвачки с надписью «WOW». Доллары всех цветов радуги. В голове возникают ассоциации с комиксами и США. Моргаю. Моргаю ещё раз. После сорок второго моргания в дверном проёме появляется симпатичный блондинчик. Кто он? Как я к нему попала? Хочу сказать что-то возбуждающее, но вместо этого только мычу.

– Проснулась, Мэри? – приторно сверкает зубками он.

– Что между нами было? – слабо спрашиваю я, как советовали во всех гёрлжурналах.

– О, ты не поверишь, киска, – подмигивает блондинчик, оставляя меня в замешательстве. Никак не пойму, трахались мы или нет. Как бы не оплошать. Заглядываю под одеяло и разочарованно вижу сухие трусы.

– Чопорный балбес! – сквозь зубы бросаю.

Страх холодным мокрым гелем обволакивает конечности. Неужели я недостаточно привлекательна? Неужели всё ещё считаюсь гадкой толстухой?

– Где у тебя весы? – требую, забивая на туалет и одежду.

– Милашка, я такой дурью не занимаюсь. У меня нет весов. Ты уж прости, – мявкает этот самоуверенный ублюдок.

– Так достань их мне! – от злости плюю.

Почему он не врубается, что мне надо взвеситься? Что мне необходимо взвеситься?

– Давай этим займётся кто-то другой, – продолжает тупить белобрысый.

От негодования мой подбородок покрывается морщинами, а каллиграфические запятые бровей сползают к переносице. Кричу ему, что меня не волнует, кто этим займётся, и уже поднимаю с выпуклого линолеума каблук, чтобы запустить его в пустую черепушку, как вдруг раздаются четыре удара в дверь с безумно долгими паузами.

Знакомства

Лох стоит на пороге Рая. Своего личного, карманного Рая. Стучится в его ободранные ворота. Ждёт.

– Опять ты, голубчик, – тепло приветствует его Купидон. Вечно детское лицо. Вечно фарфоровые аккуратные руки. Целая армия штампов.

– Ты ведь не против, если я зайду? – спрашивает Лох. Купидон никогда не отказывает. Всегда выручает.

– Конечно, нет, – хмыкает ангел. – Только учти: у меня гостья, – предупреждает он.

Это заявление немного смущает Лохматого, делает его более робким и скованным. На Купидоновой кровати он видит размалёванное создание с серой кожей и отталкивающей худобой. Глаза кажутся невероятно огромными. Кожа проваливается в ключичные ямки, натягивается на плечах и обтягивает кости. Наверное, очередная посетительница Рая, решает он. Создание же ревностно косится на его тощую фигуру и критично осматривает себя.

– Слушай, красотка, надеюсь, ты не против, если этот неудачник здесь отдохнёт? – обращается Купидон к серой малютке.

Лоха нисколько не обижают его слова, даже наоборот – помогают сильнее ощутить своё «Я». Почувствовать себя более полным и живым.

– Это ещё кто? – фыркает девушка. Она явно озадачена.

– Безобидный малый – Лох, – представляет его приятель. – Меня можешь называть Купидоном. Работа у меня такая – любовь людям дарить, – поясняет он.

– Как романтично, – кисло произносит девушка.