Над Мерапи облака

Харсоно молниеносно оценил обстановку. Он, физически развитый крепыш, может потягаться с этими двумя, собственно говоря, с одним. Тонконогий мозглик не в счет. Все-таки следует сперва сокрушить слабого, чтобы развязать руки для схватки с основным противником. Сильным ударом под вздох Харсоно сбил с ног одного, а затем железной хваткой сжал кисти обеих рук парня в красной куртке.

— Может быть, не будем ссориться, приятель?

Его противник сквернословил и брыкался и в конце концов ухитрился ударить Харсоно головой в челюсть. Это разъярило Харсоно, и он основательно намял бока задире. Тонконогий тем временем поднялся и улизнул в отель за подмогой. Вскоре показалась орава слуг в форменных тужурках. Харсоно, надавав противнику увесистых тумаков, поспешил скрыться.

Он понял законы улицы и больше не вторгался в чужие владения.

Унылые дни бродяжничества…

Харсоно пытался стать разносчиком газет, сборщиком макулатуры. К сожалению, в городе было много всяких разносчиков и сборщиков, слишком много для одной Сурабаи. Харсоно продал старьевщику рубаху и сандалии, подарки прежнего хозяина, и несколько раз наедался досыта. Когда было совсем голодно, он рылся на свалке.

Один парень, такой же бродяга, надоумил его промышлять по харчевням. Чтобы хозяин не выставил за дверь, нужно играть роль разносчика какого-нибудь товара. Лучше всего раздобыть пачку старых книг и журналов. Иногда они попадаются на свалках и в мусорных ящиках. Пусть этот товар никому не нужен, но с ним ты смело входишь в харчевню и с видом делового человека направляешься к столикам. Все дальнейшее зависит от твоего проворства. Ты можешь взять объедки, пока их не собрала прислуга. Правда, рано или поздно хозяин надает тебе по шее и с позором выставит. Считай, что ничего страшного не произошло. Перебирайся в соседний квартал.

Жизнь неумолимо толкала Харсоно на самое дно, превращала его в профессионального бродягу, люмпен пролетария. Сначала он тяготился праздным образом жизни, стыдился рыться на свалке, брезговал брать со стола объедки. Он с тоской вспоминал о деревне, о тех днях, когда пас буйволов или работал с отцом на поле, когда от здоровой усталости ломило тело. Но привыкаешь ко всему, даже к голоду. А голод притупляет стыд и брезгливость. Привык Харсоно и к образу жизни закоренелого бродяги. Однажды он встретил подрядчика, который когда-то нанимал его на асфальтирование улицы. Подрядчик узнал его и предложил поденную работу.

— Приходи, парень, завтра к Колонне героев. Заработаешь немного рупий. Условия прежние.

Харсоно не пришел — проспал. А потом без сожаления вспоминал о предложении подрядчика. Стоит ли за несколько жалких рупий гнуть целый день спину, разбрасывать лопатой тяжелый раскаленный асфальт и утрамбовывать его вручную?

На этом мы и закончим наш рассказ о судьбе Харсоно. Таких Харсоно многие тысячи, десятки, а может быть, и сотни тысяч в современной Индонезии. Они бегут из задыхающихся от безземелья и беспросветной нужды деревень. Бегут в большие города в поисках заработка. В городах найти более или менее постоянную работу удается редко, если не подвернется почти невероятный счастливый случай.

В Джакарте, Сурабае и других крупных городах Явы по обочинам дорог, на пустырях, по берегам рек и каналов, вдоль полотна железных дорог растут так называемые «кампунг лиар» — дикие поселки. Вереницы убогих шалашей, палаток, конур, лачуг из рогожи, кусков жести, старых досок. Растет армия люмпен пролетариев, утративших производственные навыки, уже не способных к общественно полезному труду. Идет опасный процесс деклассирования. Его можно остановить, только если проводить терпеливо, последовательную и смелую политику, включающую целый комплекс социальных и экономических мероприятий.

Способен ли современный режим, «новый порядок», проявить эти качества — терпение, последовательность, смелость, — чтобы решить эти поставленные самой жизнью задачи?

Земля обетованная — горькая земля

Сможем ли мы когда-нибудь покончить с этим злом?

Не впервые задавал себе этот мучительный вопрос бапак валикота, иначе говоря, мэр большого яванского города.

О каком городе идет речь — не столь уж важно. Не важен для нас и военный чин его мэра. Может быть, даже он гражданский человек, а не генерал сухопутных сил, как губернатор Большой Джакарты Али Садикин, и не полицейский полковник, как мэр Сурабаи Сукочо. Ведь из всякого правила есть исключения, хотя бы и немногословные.