Над нами темные воды

Теперь оператор гидрофона слышал звуки конвоя. Сигналы вражеских приборов пронизывали всю толщу воды. Длинные руки эсминцев подкрадывались к нам все ближе. Писк этих сигналов заставлял нас нервничать. В случае их попадания в корпус лодки они отразились бы, и итальянские операторы обнаружили бы нас.

Командир снова смотрел в перископ. Он уточнил их курс и расстояние. Теперь он видел пять эсминцев, пять торпедных катеров и пять самолетов. Действительно внушительный эскорт. Мы вплотную подошли к охранению конвоя. Один эсминец, фланговый, прошел над кормой лодки, другой - прямо над нами. Мы продолжали двигаться по направлению к цели.

В этот момент командир осознал, что лодку подхватило сильное течение и что она приближается к танкерам слишком быстро. Трудно было воспрепятствовать этому, учитывая, что рядом находились двенадцать вражеских судов. Перископ нельзя было поднимать более чем на несколько секунд - его немедленно заметили бы с самолетов. Мы попытались свернуть влево, чтобы подойти к головному танкеру, но лодка находилась во власти течения и не слушалась руля. Она лишь дернулась и продолжила движение к танкерам, которые были уже совсем близко. Открыть стрельбу было невозможно. Течение не давало лодке остановиться, а суда противника - поднять перископ и прицелиться. В этот день удача отвернулась от нас. На секунду, подняв перископ, командир заметил стремительно приближающийся нос второго танкера. В попытке избежать столкновения мы увеличили скорость и стали заполнять водой цистерну быстрого погружения. Лодка забилась, словно пойманная на удочку рыба, но течение держало ее на крючке и не давало погрузиться. Мы оставались в поверхностном слое.

В тот момент, когда мы все же начали погружаться, лодка столкнулась с танкером. Раздался скрежет и звук удара. Мы зашатались и втянули голову в плечи. Лодка отскочила от днища судна и с большой скоростью стала падать вниз. Взрыв глубинной бомбы, сброшенной с эсминца, ускорил ее падение. Она ударилась о дно и несколько мгновений скользила по его поверхности. К этому моменту мы уже знали, что не тонем. Вода внутрь не поступала.

Так печально завершилась эта атака. Было обидно, что, находясь так близко от цели, не смогли ее поразить. Все же в глубине души была радость, что все закончилось именно так. Ведь мы могли затонуть. Повреждения оказались меньшими, чем ожидали. Лодка лишилась обоих перископов, пострадала радиоантенна, но зато мостик был цел и открывался люк боевой рубки. Мы не стали больше задерживаться в этих водах и взяли курс домой. Во время движения на юг пришло сообщение из штаба ВМС. Штабисты превзошли себя. Они советовали нам не приближаться к островам Лерос и Стампалия, так как итальянцы поставили там мощные минные заграждения. Взглянув на карту, штурман пришел в кают-компанию и сообщил, что если мы послушаемся штабистов, то никогда не выберемся из Эгейского моря. В конце концов после длительных раздумий командир нашел узкий коридор южнее острова Аморгос. Его ширина была всего две мили.

- Только круглый дурак поставит там мины, - резюмировал командир.

Мы прошли по этому коридору на глубине ста футов под странные звуки, похожие на скрежет проволоки по корпусу лодки. Командир высказал предположение, что это либо очень жесткие водоросли, либо рыбацкие сети. По-моему, в тот день я ни разу не сомкнул глаз.

Глава 18

Раннее утро. Я в отпуске. С широкого балкона моего гостиничного номера смотрю вниз на огромное ущелье. Меня и дно ущелья разделяют три тысячи футов. Напротив, на высокой скале светится в лучах солнца небольшой белый монастырь.

Далеко внизу видна извилистая серая лента дороги. По ней медленно поднимаются арабы из окрестных деревень, погоняя своих навьюченных поклажей ослов. Должно быть, путь домой занимает у них несколько дней. Я с удовольствием вдыхаю прохладный горный воздух. После душного города здесь дышится очень легко. Солнце поднимается над горами все выше и уже начинает припекать мои плечи. Не надо никуда спешить. Впервые за долгое время я могу целыми днями бездельничать и не испытывать при этом ни малейших угрызений совести.

До базы отсюда пять часов езды на машине. Мы приехали вчера вечером. Дорога шла по глубоким долинам и голым холмам, на которых когда-то сражались крестоносцы. Это серый край. Здесь серые скалы и серая земля, отчего небольшие горные пихты тоже кажутся серыми. По вечерам низко над деревнями стоят тучи, но местные девушки все равно выходят на улицу в своих лучших нарядах. С башен древних монастырей доносится мелодичный колокольный звон. Иногда по каменистым дорогам грациозно проходят тощие верблюды в сопровождении погонщиков.

Позади гостиницы расположилась небольшая роща из ливанских кедров - это все, что осталось от некогда большого леса, который давал древесину для храма царя Соломона. Высокие прямые кедры словно застыли в напряжении, как будто в любую минуту ждут появления человека с топором. В середине рощи стоит небольшая часовня.