Над Нейвой рекою идем эскадроном

– Вот и всё, кончаются наши муки, большевики решили с нами кончать! Будем молиться, матушка, и, как Господь, взойдём на голгофу, – сказал Сергей Михайлович.

– Написано: принимайте всё с радостью. Ладно, приготовимся. Да… мне недавно прибывшая в Алапаевск под видом учительницы княгиня Орловская сумела через нашу кухарку передать записку, которую я сейчас же уничтожила. Нас пытаются освободить. Путём переговоров с большевиками в Москве, через дипломатические миссии… и в Европе тоже наши люди поднимают общественное мнение. Здесь княгиня тоже установила связь с местной офицерской организацией. К нам просьба держаться… – полушёпотом проговорила княгиня.

– Наверное, уже поздно, примем крест, который вручает нам Господь! А молодёжи не будем пока ничего говорить, – сказав это, князь удалился.

В коридоре школы вновь застучали шаги:

– Скоро вы там? Поторапливайтесь! Брать с собой только самое необходимое, остальные вещи вам потом доставят! – нетерпеливо крикнул председатель чрезвычайки. Вскоре пленники напольной[15] школы, привыкшие за последнее время ко всему, покорно собрались возле стоявших на улице подвод. Сергей Михайлович увидел, что для каждого из них предназначалась отдельная подвода.

– Всё, рассаживайтесь, господа Романовы, – со злой иронией в голосе проговорил стоявший рядом с передней подводой политический комиссар города Смольников. Каждого из них рассадили по подводам, и с каждым, кроме кучера, сел человек в штатском. Лошади медленно тронулись, увозя в последний путь пленников этого маленького уральского городка.

Ехать пришлось долго, через некоторое время пути кортеж остановился. Неожиданно сидевший рядом с князем накинул ему на голову рубаху. Раздался голос: «Давай по одному!» До Сергея Михайловича стали доноситься глухие удары и приглушённые вскрики. Его тоже подняли и повели.

– Дадите мне помолиться, господа большевики? – попросил князь.

– Это можно, только побыстрей, времени у нас маловато, – сказал сопровождавший его чекист.

Перекрестившись, бывалый воин и офицер собрался с силами, которыми его могучую фигуру Господь не обидел. Нет, не мог он просто так уйти без борьбы. Ещё мгновение – и он, схватив двоих, ближе всех стоящих к нему, и треснув их лбами, толкнул в зияющую пропасть шахты. Потом поймал за шиворот следующего, но тут грянул выстрел, и Великий князь рухнул, как могучий дуб, поваленный грозной стихией. А из шахты раздалось пение церковного псалма. Исполнители воли «революционного народа в лице партии большевиков» бросили в ствол шахты несколько гранат и хладнокровно, не оборачиваясь, отправились в обратный путь. А крестьяне окрестных деревень ещё долго слышали подземное пение и стоны. Казалось, что плачет сама земля.

Жители города ночью были разбужены поднявшейся стрельбой и взрывами гранат. Наутро появились расклеенные объявления о похищении Великих князей бандой белогвардейцев. Но этому мало кто верил из горожан. Только по утрам, когда на северную часть города спускался туман, люди видели силуэт белой женщины, медленно идущей по улице и осеняющей всё на своём пути крестным знамением…

Глава 8 Судьбоносные встречи

В конце июля поредевший отряд Георгия Глухих прибыл в Алапаевск. В связи с новыми победами белых в городе было неспокойно. По объявленной мобилизации в алапаевских волостях и прилегающим к ним ирбитским создавался полк. К их прибытию уже три батальона были сформированы. Причём в этом подразделении присутствовали все рода войск: была здесь и артиллерия, и пехота, и кавалерия, даже инженерная рота.

Прибывший отряд распределили по этим трём батальонам, а Глухих стал командовать 2-м батальоном. Романа Федорахина как бывшего кавалериста определили по назначению в 1-й батальон, которым командовал Коростелёв, рабочий Шайтанского завода, вальцовщик, любитель выпить и поскандалить. Вновь созданную боевую единицу сейчас же начали обучать бывалые фронтовики, равномерно распределённые по ротам. Полк получился самым разношёрстным, кого здесь только ни увидел Роман… Вчерашние рабочие, крестьяне, в том числе и его земляки, совсем ещё безусые юнцы – и пожилые мужики, а в обозе служил даже безрукий! Однажды увидев Серебрякова, Роман подошёл к нему и спросил:

– Ну и воинство собрали! А где бывшие фронтовики?

– Кого нашли, кто сам добровольно вызвался, вроде тебя – их распределили по частям полка. А вообще эти бывшие – народ ненадёжный, бунтовали в Старой армии, бунтуют и сейчас.

– Не без вашей помощи… Ну да ладно, у кого мне можно домой отпроситься?

– Нежелательно тебе там появляться. Неспокойно сейчас в сёлах, начиная с Монастырского и Костино[16], – везде восстания. Придёшь туда победителем вместе с Красной армией.