Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве

Подводя итоги первого дня операции «Полководец Румянцев», можно констатировать, что ее результаты удовлетворили как Ставку, так и командование фронтов. Ожидаемый успех, в особенности на Воронежском фронте, был достигнут. Авиаторами 2-й и 5-й воздушных армий было совершено свыше 2600 самолето-вылетов. Наиболее активно действовали авиаторы 2-й воздушной армии, выполнившие 1556 самолето-вылетов (из них 292 ночью). При этом 950 самолето-вылетов (около 61 %) пришлось на штурмовые и бомбардировочные части. Авиаторы 5-й воздушной армии поднимались в воздух 1115 раз. На это 8-й воздушный авиакорпус противника ответил всего 521 самолето-вылетом, из которых 190 пришлось на двухмоторные бомбардировщики и еще 96 совершили «штуки» из StG77.

Следующий день не принес советской стороне столь впечатляющего успеха, как накануне. Командование 4-й танковой армии бросило в бой части 6-й, 11-й и 19-й танковых дивизий. Отметим, что 6-я и 19-я танковые дивизии после тяжелых июльских боев на Курской дуге испытывали острый недостаток как в боевой технике, так и в личном составе. Тем не менее им удалось затормозить успешное продвижение танковой армии П. А. Ротмистрова, а также 5-й и 6-й гвардейских армий.

В отличие от других объединений Воронежского фронта, 1-я танковая армия генерала М. Е. Катукова 4 августа имела полный успех, практически взяв на себя с этого дня роль «локомотива наступления». За день ее танки продвинулись почти на 20 километров. В своих мемуарах, вспоминая об этих днях, М. Е. Катуков писал: «В ночь на 4 августа соединения 8-го гвардейского механизированного корпуса прорвали вторую полосу обороны противника в районе Домнино и начали стремительно продвигаться на юг. Во второй половине дня 4 августа мы вывели 11-й гвардейский танковый корпус из-под Томаровки и бросили его вслед за 8-м гвардейским механизированным»[304]. В результате действий частей 1-й танковой армии 6-я и 19-я танковые дивизии оказались скованы соответственно в районах Бессоновка — Орловка и Томаровка — Мощеное.

По итогам наступления 4 августа генерал Н. Ф. Ватутин остался недоволен действиями некоторых командующих армиями, а также командирами корпусов. В своем приказе по итогам второго дня боев он особенно критиковал командование 5-й гвардейской танковой армии, которое сделало возможным «недопустимо большой отрыв штабов корпусов» от войск, а также давало зачастую ложные данные об обстановке в штаб фронта. «Попало» и командованию 6-й гвардейской армии, а также 5-го гвардейского и 6-го танковых корпусов. По мнению командующего фронтом, они мало внимания уделяли маневру, стараясь атаковать сильно укрепленные позиции противника преимущественно «в лоб». При этом командиры оправдывали малый темп продвижения вперед «необоснованными», по мнению Н. Ф. Ватутина, предлогами. К их числу относились редкие бомбежки немецкой авиации, сопротивление в опорных пунктах, которые на самом деле было легче обойти, чем штурмовать, наличие задержек перед тыловым рубежом, при проверке оказывавшемся не занятым противником[305].

Очевидно, командующий Воронежским фронтом был уверен в господстве советской авиации над полем боя и не допускал мысли, что отдельные прорвавшиеся группы бомбардировщиков противника могут служить оправданием в задержке наступления. Однако на деле обстоятельства складывались несколько по-иному. Второй день боев характеризовался как раз снижением активности авиаторов 2-й воздушной армии и значительным ростом действий 4-го воздушного флота. Так, 4 августа 2-я воздушная армия совершила всего 736 дневных самолето-вылетов, что было на 500 меньше, чем накануне. Для штурмовой авиации, игравшей основную роль в поддержке наземных войск, эта разница составила 267 вылетов. Кроме того, 202-я бад вылетов на второй день боев вовсе не совершала, находясь в резерве генерала С. А. Красовского. Во многом такое положение вещей объяснялось не только понесенными потерями, но и необходимостью массированной поддержки переходящих в наступление на следующий день 27-й и 40-й армий.