Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве

Впрочем, никакой приказ не мог, как по мановению волшебной палочки, в одночасье улучшить ситуацию. Несмотря на грозные предупреждения командарма, 5 августа было снова отмечено несколько неудачных схваток. Практика показала, что использование для патрулирования крупных групп истребителей по 16–18 машин себя не оправдывает. При неважной слетанности пар и звеньев большие группы часто сбивались в «кучу», становились малоповоротливыми и плохоуправляемыми. В результате, как гласят документы 2-й воздушной армии: «Имело место на глазах у наземных командиров, когда большие группы наших истребителей, связанные боем пары или двумя парами истребителей противника, давали возможность безнаказанно отбомбиться бомбардировщикам противника»[316]. Особенно досадным было нападение четверки немецких истребителей, идентифицированных как FW-190 на 10 Ла-5 181-го иап, ведомых лейтенантом Н. Ф. Кирилловым. В результате внезапной атаки один «лавочкин» был сбит, а остальные оттеснены из зоны патрулирования, после чего там беспрепятственно отбомбилось до 30 Ju-87. Приказ о действиях большими группами после неудач 5 августа оказался забыт. В воздух снова начали высылаться небольшие группы по 4–6 машин.

Первые дни августовского наступления показали, что недостатки, на которые указывал маршал A. A. Новиков в своей директиве еще от 7 июля по итогам первых дней Курской битвы, во многом остались не изжиты до конца. В недавно же созданных частях эти недостатки высветились с новой силой. Как следствие неважной подготовки летного состава и устаревшей тактики, кривая потерь некоторых истребительных дивизий быстро поползла вверх. Особенно много самолетов вышло из строя в 235-й иад. Так, если за первый день боев оперсводки дивизии отметили потерю всего двух истребителей, то уже на следующий день на свой аэродром не вернулось 17 самолетов и 15 летчиков! Отметим сразу, что эти цифры были зафиксированы, что называется, по горячим следам и учитывали также самолеты, совершившие вынужденные посадки вне аэродромов. Реальные потери 235-й иад составили всего 6 машин. Тем не менее из имевшихся к вечеру 3 августа 61 исправного самолета в строю через сутки имелось всего 36 исправных Ла-5, а 23 самолета числились неисправными.

Несмотря на недостатки в боевой деятельности истребителей, некоторые наземные командиры прикрываемой пилотами 10-го иак 5-й гвардейской танковой армии в первые дни операции высказывали в целом положительную оценку их боевой работы. Наиболее оригинально свое расположение авиаторам высказал командующий 5-м гвардейским механизированным корпусом генерал-майор Б. М. Скворцов, который, кроме объявления благодарности, подарил за хорошее прикрытие частей своего корпуса… трофейный танк. Наземный генерал был уверен, что танк вполне может пригодиться летчикам корпуса при обороне своего аэродрома[317].

Нельзя не отметить, что действия немецких истребителей из состава JG52, хотя и отличались высокой эффективностью, тем не менее оказать существенного влияния на развитие наземной ситуации не могли. 5 августа в районе Белгорода одержали очередные победы столь примечательные личности, как Эрих Хартманн (5 побед), Гюнтер Ралль и Герхард Бархгорн (Barkhorn Gerhard) (по 3 победы). При этом части JG52 вроде бы не понесли серьезных потерь — среди потерянных самолетов отмечается лишь один Bf-109G-4 из 8./JG52, будущего аса Карла Шумахера (Schumacher Karl), а также поврежденный «мессершмитт» из I/JG52. Однако и сорвать сколько-нибудь важный налет на позиции своих войск искушенным асам также не удалось. Подтверждением служит тот факт, что из 28 одержанных 5 августа побед всего 6 приходились на ударные советские машины Ил-2 и Пе-2.

Заканчивая свой рассказ о событиях 5 августа, отметим, что 2-я и 5-я воздушные армии совершили в этот день свыше 1557 самолето-вылетов. При этом потери 2-й воздушной армии продолжали оставаться весьма высокими: было, потеряно 28 самолетов. Потери 5-й воздушной армии составили 12 самолетов, и еще 5 самолетов находились на местах вынужденных посадок.

5.4. Борьба на коммуникациях (операция по срыву железнодорожных перевозок в полосе 17-й воздушной армии. 4–10 августа)