Над полем боя

Старший лейтенант Медведев переучился на летчика-штурмовика и прибыл к нам в полк. Трудный наш полет на Балтику для Алексея был пятнадцатым боевым вылетом после долгого перерыва. Воздушным стрелком у Медведева летел комсорг полка младший лейтенант Иван Хандий.

Среди ветеранов соединения был с нами в полете воздушный стрелок сержант Николай Платонов. Он участвовал в боевых полетах полка на танкосборочные мастерские, на Гдыню и Данциг. И вот опять вызвался добровольцем.

Н. Ф. Платонов

Сейчас самое главное — выполнить задачу. «Когда же будет берег?» — думаю. И тут же получаю на свой вопрос довольно реальный ответ: крыло самолета вдруг продырявило зенитным снарядом. Значит, под нами вражеский берег… Вот как. Спасибо за информацию!

Ставлю в известность ведомых. Но они и сами уже заметили тянущиеся к самолетам огненно-красные трассы. Дружно выполняем противозенитный маневр. Воздвиженский и Медведев уже пикируют на гитлеровскую батарею, обстреливают ее из пушек. Бойцы опытные, знают свое дело. А мы продолжаем полет.

Серой мокрой лентой блестит убегающее в порт шоссе. А по нему, обгоняя друг друга, в беспорядке движутся танки, тягачи с орудиями на прицепе, какие-то кареты, коляски и снова орудия. По обочинам без строя плетутся солдаты.

Увидев самолеты с красными звездами, гитлеровцы отбегают подальше от дороги. Нет, мы их не трогаем. Облетев колонну, разворачиваемся на обратный курс. Тысячами белых голубей разлетаются наши листовки с предложением о капитуляции. В них разъясняется, что Берлин взят и над рейхстагом уже развевается Красное знамя Победы. В листовках говорилось также, что тем, кто без сопротивления сдастся в плен, будет сохранена жизнь и оказана медицинская помощь. Все-таки должны же они понять, что сопротивление с их стороны безрассудство.

Оставив немцев в покое (пусть читают наши листовки), берем курс в море к дымящим на рейде кораблям. Они встречают нас завесой зенитного огня, но мы все-таки пробиваемся и пикируем на цели, бросаем бомбы, обстреливаем их эрэсами, из пушек и пулеметов. Не так-то просто потопить эти плавучие громадины водоизмещением в десятки тысяч тонн.

Наш первый полет можно было считать удачным. Следом за нами на разведанные цели придут бомбардировщики. Тем временем мы продолжали «охоту» за мелкими кораблями, катерами, лодками и просто плотами. Каждый штурмовик самостоятельно выбирал себе цель. Перекрывая гул моторов, над морем дробно стучали пушки штурмовиков, и очередной катер или лодка с гитлеровцами отправлялись на дно.

В тот день в том же составе мы совершили еще три боевых вылета. Вечером на разборе полетов было подробно доложено, как надо преодолевать туманный залив, что представляет собой противозенитная система на кораблях, как лучше «охотиться» за катерами. Днем мы, а ночью наши бомбардировщики бомбили корабли противника, и скоро рейд стал пустынным…

5 мая 1945 года наш полк сделал последний налет на порт, где в пакгаузах забаррикадировались остатки гитлеровских банд, вооруженных фаустпатронами. Они подбили несколько наших танков, и командующий 2-й ударной армией генерал И. И. Федюнинский справедливо решил, что боевую, задачу по уничтожению, фаустников быстрее и лучше всех выполнит штурмовая авиация.

Двумя четверками штурмовиков в молниеносном налете эти пакгаузы были сметены с лица земли. Вечером того же дня мы уже слушали по радио приказ Верховного Главнокомандующего, что войска 2-го Белорусского фронта 5 мая овладели городом Свинемюнде — крупным портом и военно-морской базой немцев на Балтийском море.

Оставался еще полет на острова, где укрылись остатки гитлеровцев, но и он не потребовался.

— Вылетать не надо — сами сдались! — передали на аэродром из штаба дивизии.

Таким образом, боевой вылет на уничтожение фаустников был записан как последний в историческом формуляре нашего полка.

Начальник штаба, любивший во всем точность, подсчитал налет каждого из нас и сделал последние на войне записи в наших летных книжках. Мне, например, за время пребывания на фронте удалось совершить 222 боевых вылета.

…Утром 9 мая на стоянках самолетов поднялась стрельба из пулеметов, пистолетов, винтовок. Это техники и воздушные стрелки, находившиеся возле командного пункта и первыми узнавшие о капитуляции фашистской Германии, давали салют. Затем раздалась стрельба на стоянке истребителей, их поддержала зенитная батарея, стоявшая на окраине аэродрома.

Ликовал весь аэродром. В воздух летели пилотки, слышалось громкое «Ура!». У всех на устах были слова: «Мир!», «Победа!», «Конец войне!».

Она закончилась как-то неожиданно, хотя мы и чувствовали в последние дни, что солнце нашей победы уже взошло.

Наступил мир. Первое время было как-то не по себе, нас даже удивляло, что не надо лететь на боевое задание и никто по тебе не стреляет. Не надо смотреть вверх, приглядываться, не летят ли вражеские истребители.

Все это осталось позади. Но мы знали, что помнить об этом будем всегда.