Над пропастью во лжи. Том 2

Маша

Изображать рабочую активность на кожаном диване было неудобно. Осмелела, и перешла с планшетом в зону отдыха. Хозяйничать в чужом кабинете было как-то неловко. Тем более в тот момент, когда всерьез рассматривала вариант увольнения. Работать у Стольного, после того, что произошло, я уже не могла. Служебные романы еще никого до добра не доводили. Да и какая работа, когда у тебя от одной мысли о человеке все внутри сводит. Это усугубляло ситуацию.

Я четко понимала, что смотреть на Антона Робертовича как на начальника, а не как на любовника, уже не получится. Он мне нравился как мужчина. И можно было не отнекиваться. Я была не против, все повторить. И даже не ругала себя за это желание.

Было в этом что-то неправильное. Только страдаешь по одному, потом стонешь в постели у другого. И этот другой тоже нравится. Или даже больше, чем нравится. В общем, в этой запутанной психологической ситуации, самым простым и разумным виделось увольнение. О деньгах, благодаря отцу, можно было не беспокоиться.

Еще раз обдумала ситуацию, приняла решение сегодня же оповестить отдел кадров о своем решении. Уволиться. Взять паузу. Привести голову в порядок. И в очередной раз начать новую жизнь.

Примерно с этими мыслями села в глубокое кресло. Кажется, хозяин кабинета делал его под заказ. Сидение было таким широким, что без труда умостилась в него с ногами. Рядом с низким столиком нашла парочку дополнительных экранов. Пустых. Без информации. Подключила гаджет и начала перебирать почту.

Письма Стольного были отдельной историей. В день ему могло прийти несколько сотен сообщений, которые нужно было отсортировать по степени важности: от «срочно прочитать» до «удалить». Правда, в отличие от других своих коллег я никогда ничего не удаляла. Сортировала все по папкам и отправляла начальнику, в соответствии с инструкцией первого секретаря Антона. Кем была эта святая женщина, я не знала. Но за файл была ей искренне благодарна. А еще вспомнила добрым словом Жанетт, которая забыла этот файл удалить. Или просто не заметила его существования.

«Не удалять» письма сегодня было в несколько раз сложнее, чем вчера. Потому что часть посланий для Антона была написана женщинами. В груди шевельнулось гадкое чувство ревности. Чужую корреспонденцию не вскрывала. Каждый раз, натыкаясь на очередную Риту, Ави, Сюзи или Яфту, без «темы», отправляла в папку «личное» и скрепя зубами переходила к следующему письму.

Иногда открывала письма из благотворительных фондов. Часть, отправляла на проверку в службу безопасности. Часть проверяла через Сеть. В основном те единичные случаи, когда помощь нужна была конкретному человеку. Таких писем у Стольного было совсем мало. Не больше десятка за год, если верить той же инструкции.

Индивидуальные прошения сортировала отдельно и копии писем дублировала специальному сотруднику для быстрой проверки. Такие люди получали помощь лично от Стольного. Минуя лимиты фондов. Если действительно в этой помощи нуждались. Честно говоря, я бы предпочла не знать этой информации. Она подсвечивала хмурого начальника с другой стороны. Делала его еще привлекательней.

Тело еще помнило осторожные прикосновения. Да и что скрывать, я вся, буквально пропахла этим мужчиной. Нужно было помыться. Где-то в кабинете наверняка пряталась санитарная комната. Но вот за какой панелью, я понятия не имела. Выдохнула. Попробовала выкинуть из головы воспоминания о прошедшей ночи. Снова сосредоточилась на письмах.

Парочка была с пометкой «срочное рассмотрение». Одно из суда. Адрес заведения я хорошо знала. Там рассматривались так называемые «досемейные иски». Видимо, мой новый босс, как и предыдущий, время от времени получал претензии от разочарованных подруг. Шевельнулось легкое разочарование. Посмотрела на диван. Прикинула, сколько таких дурочек как я, здесь ночевало. А сколько еще будет ночевать. Стало совсем грустно. И снова пришлось отгонять неприятные мысли и заставлять себя погружаться в работу.

— Доброе утро!

Дверь кабинета открылась бесшумно. Или я была настолько глуха, что не услышала. От неожиданности подпрыгнула в кресле и обернулась. Стольный стоял в дверях. Как всегда, безупречно свеж и невозмутим. В животе снова все зашевелилось.

— Напугал? — Мужчина улыбнулся.

— Доброе утро, Антон Робертович. — Зачем-то подскочила с места. — Я.. я не нашла свою одежду… — Зачем-то начала оправдываться. Покраснела как школьница.

— Антон.

— Что?

— Называй меня, Антон. По имени. — Он улыбнулся, а я, кажется, еще больше покраснела. — Я отдал твою одежду в чистку. Ее вернет курьер, позже.

— Не стоило беспокоиться.

— Это несложно. Вот, — он поднял в руке объемный пакет, — купил, чтобы ты могла переодеться. Но, в моей рубашке…

Он не договорил. Подошел вплотную, поцеловал в висок и осторожно прижал к себе.

— Задержался. Совет. Эти тупицы задавали слишком много неуместных вопросов. — Начал рассказывать Стольный, целуя меня в макушку. — Позавтракаем вместе? Я еще не ел. А потом несколько важных звонков. В четыре придет Калинин. У «Сезам» новый проект. А потом, можем поехать, куда-нибудь поужинать.

Я ничего не хотела. Было приятно просто стоять, просто прижиматься к этому мужчине. И дико страшно, от его слов. Возле низкого столика шуршал «робот — курьер». Расставлял тарелки.

— Я тороплюсь? — Не выпуская меня из объятий, спросил Антон.

— Немного. — Голос снова дрогнул. — Я рассортировала почту.

— Спасибо.

— Там несколько срочных сообщений. И судебный иск.

— Отлично. Иск гражданский?

— Отдел «досемейных разбирательств».

— Сейчас посмотрю. — Горячие губы коснулись лба.

В животе все снова стянуло. Я зачем-то положила руки ему на грудь. Почувствовала, как под пальцами быстро забилось мужское сердце. Подняла глаза и увидела, как мужчина улыбается.

Антон

Нужно было проверить письма, о которых говорила Маша. Но он не хотел ее отпускать. А еще на языке крутилось одно — люблю. Антон был шокирован и счастлив одновременно. И с трудом сдерживался, чтобы не сказать об этом.

— Пойдем.

Он осторожно дотронулся губами до ее уха и отправил курьера на базу. Маша робко кивнула и отстранилась. В его рубашке она выглядела особенно трогательно и сексуально. Мужчине пришлось выдохнуть и досчитать до десяти, чтобы отказаться от мысли снова оказаться с ней на диване.

— Я взял два стандартных. — Он показал на сервированный стол и почесал голову.

Несколько минут назад такой выбор казался мужчине вполне логичным. А вот сейчас, он почему-то засомневался, что девушке эта еда будет по душе.

— Отлично.

— Если что-то захочешь, мы можем сделать дозаказ.

— Все в порядке.

Она пошла в сторону стола. Рубашка чуть задралась, оголила круглую ягодицу. Антону снова пришлось считать до десяти. Еще никогда ему не было так сложно совладать с собственными чувствами. Даже в то время, когда встречался с Ритой.

— Вы хотели проверить письма. — Напомнила Маша.

— После еды. — Антон глянул на часы. — Раймонд сейчас в суде.

— Это как-то связано?

— Да. Раймонд мой личный адвокат. Он ведет это дело.

— Меня это не касается.

Маша хотела отстраниться от Стольного как физически, так и психологически. Девушка выставляла иголки, словно еж и делала вид, что личная жизнь мужчины ее не касается. Антон понимал ее поведение. И хорошо осознавал, что ночью в его постель она попала только благодаря обману бывшего любовника. Стресс, разбитое сердце и сильное успокоительное, сделали свое дело. Но, этот очевидный факт его не расстраивал. Наоборот, давал надежду на то, что скоро, очень скоро она начнет ему доверять.

— Касается. — Антон постарался сказать это как можно мягче и положил девушке в тарелку кусок чего-то, похожего на запеканку. — С Камилл у меня были… отношения.

Он задумался, чтобы подобрать правильно слово. Распространяться о бывшей любовнице было неприятно. Или неправильно. Антон вообще не хотел, чтобы Маша знала о его прошлом. Но понимал, скрывать информацию в их мире бесполезно. Поэтому решил действовать на опережение.

— Антон Робертович…

— Антон. Глупо после того, что было этой ночью возвращаться к формальностям. — Он многозначительно посмотрел на разложенный диван. Маша густо покраснела. — Вернемся к Камилл. Это та женщина, которая была у меня в кабинете, когда ты ворвалась.

Девушка кивнула. Ей было до ужаса любопытно, за что Антону прилетел иск. И Жутко неловко за это любопытство. А еще, она ревновала. Так сильно, что от ревности поджимались пальчики на ногах.

— Мы расстались. — Антон с удовольствием заметил, как девушка расслабилась. — Камилл сообщила мне о беременности. То украшение, что принес курьер в твой первый рабочий день, я заказал для нее. — Маша молча кивнула.

— Что-то пошло не так?

Она поджала губы и выпрямила спину.

— Ребенок не мой.

Девушка вспомнила Камилл. Она точно помнила узкое платье любовницы Стольного и отсутствие даже намека на беременный живот. А значит, срок был очень маленьким.

— Разве на этих сроках можно определить отцовство?

Девушка недоверчиво сощурила глаза. Будто пыталась словить начальника на откровенной лжи.

— Можно. По ДНК-маркерам. Для плода процедура абсолютно безопасная.

— А результат?

— Сто процентов.

— Ясно. Поэтому вы расстались?

— Да.

— И она подала на вас в суд?

— Иск мой.

Маша недоверчиво хлопнула глазами. Она никогда не слышала о том, чтобы мужчины подавали в суд на бывших любовниц.

— Камилл дала интервью о том, что я выгнал ее беременную и отказался содержать ребенка. Через сутки эта новость облетит планету. Это скажется на репутации «Сезам». Приходится действовать на опережение.

Маша не знала, как относиться к этой истории. Но за откровенность была благодарна.

— В этом деле много темных пятен. — Он подал ей чашку с кофе, — Ешь, уже почти обед. Так вот, в деле много нюансов. Раймонд говорит, оно затянется. — Маша снова кивнула. — Но мы к этому готовы.

— Ясно. — Она кивнула и наконец-то положила в рот кусок запеканки.

Антон улыбнулся. Как будто ничего важнее сейчас не было, как накормить эту женщину. Впрочем, если бы кто-то спросил об этом самого Стольного, он бы убрал из предыдущей фразы «как будто».

— Теперь вернемся к работе. — Маша кивнула.

Капелька сладкого соуса потекла по подбородку. Антон не удержался, осторожно стер ее большим пальцем. Почувствовал, как между ними снова заискрило напряжение.

— Я знаю, ты была на Марсе.

Маша боялась этого вопроса. И в то же время, сюрпризом он для нее не стал. Она решила быть так же откровенна с мужчиной, как и он с ней, несколько минут назад.

— Я гражданка Марса. — Антон удивленно моргнул. — Я полукровка. Мой отец был марсианином. Мама землянка. Оба мертвы.

— Тогда, это многое объясняет.

Стольному было сложно удержать эмоции. Если утром он еще мог себе позволить сомневаться, что встретил таинственную мею, одну, которая предназначена марсианину Элкарой, то сейчас нет. Сейчас он готов был верить в воинственную богиню, так же искренне, как земляне верили в своих богов.

— Что объясняет?

— Например, почему правительство не закрыла тебе доступ в марсианскую сеть. Они не любят, когда информация утекает. Даже когда это касается светской хроники.

Антон не стал рассказывать ей про мею. Не был уверен, что она знала о таких нюансах как парность. Он уже успел ознакомиться с личным делом сотрудницы. Точно знал, что эта поездка на Марс была у Маши первой.

— Никогда не задумывалась над этим.

— Не важно. Я заблокировал контакт Марсианина. — Говорить о Ротмере Антону не хотелось. Но выбранная линия поведения обязывала быть честным.

— Спасибо. — Улыбнулась девушка. — Вы же не о нем хотели поговорить?

— Нет. Правительство Марса предложило «Сезам» интересный проект. Через неделю прилетят несколько чиновников из Совета. Обсудить детали. Я хотел попросить, чтобы ты помогла мне подготовиться.