Над «пугачевскими» страницами Пушкина

Надо полагать, Рейнсдорп был взбешен и, ища сочувствия, отправил оригинал пугачевского послания^{96} в Военную коллегию, а копию с него — в Сенат^{97}, не подумав о том, что скорее действия самого губернатора, описанные в этом документе, достойны осуждения и осмеяния. Уж, во всяком случае, Пушкин-то по достоинству оценил едкое остроумие и красочность послания пугачевцев и широко обнародовал его. К оценке этого уникального документа вполне приложимо определение «удивительный образец народного красноречия», определение, данное Пушкиным первому воззванию Пугачева от 17 сентября 1773 г. к яицким казакам (IX, 371).

Кто был автором пугачевского послания Рейнсдорпу от 23 февраля 1774 г.? Пушкин дважды указал на оренбургского казачьего сотника Тимофея Ивановича Падурова — полковника пугачевского войска. В четвертой главе «Истории Пугачева» Пушкин писал: «Падуров, в одном из своих писем, язвительно упрекал губернатора его неудачной выдумкой, предрекая ему гибель и насмешливо советуя покориться самозванцу» (IX, 36), а в примечании к этому месту предварил публикацию пугачевского послания Рейнсдорпу словами: «Помещаем здесь письмо Падурова, как образец канцелярского его слога» (IX, 104). Свидетельство об авторстве Падурова Пушкин нашел в рукописи биографической статьи Д. Н. Бантыша-Каменского, где сообщалось, что Падуров «писал от самозванца грозные воззвания к оренбургскому губернатору господину Рейнсдорпу»^{98}. Теперь установлено, что воззвания — именные указы Пугачева Рейнсдорпу — составлялись пугачевскими секретарями Почиталиным и Горшковым (и однажды подпоручиком Шванвичем); Что же касается послания к Рейнсдорпу от 23 февраля, то почерковедческой экспертизой (сопоставлением графики этого документа с автографами писем Падурова^{99}) установлено, что оно не принадлежит руке Падурова.

Вопрос об авторстве послания пытались выяснить следователи Оренбургской секретной комиссии. На заседании 8 мая 1774 г., где, кстати Говоря, присутствовал и Рейнсдорп, следователи, допрашивая Ивана Почиталина, спросили его, кто писал письмо к оренбургскому губернатору. Почиталин ответил, что писал его секретарь Военной коллегии Максим Горшков^{100}. На повторный вопрос следователей и Рейнсдорпа, уяснив, что речь идет о послании от 23 февраля, Почиталин сказал, что документ этот писали «бывшия в Военной коллегии повытчиками Супонев^{101} и Пастаханов^{102}, а не Горшков, на которого выше сего в допросе показывал я ошибкою»^{103}.

Следует заметить, однако, что рукописная графика пугачевского послания от 23 февраля 1774 г. не имеет сходства с известными почерками И. Пустаханова и С. Супонина. Это не означает того, что они не участвовали в составлении послания. Надо полагать, что этот документ был создан в результате коллективного творчества Пустаханова, Супонина и других лиц повстанческой Военной коллегии (не исключается также соавторство Горшкова и Падурова). Предварительные наброски и заметки были, видимо, сведены в единый документ, который был отослан Рейнсдорпу^{104}.

Остается ответить на еще один вопрос: как удалось Пушкину, несмотря на цензуру, опубликовать в своей книге пугачевское послание к Рейнсдорпу — замечательный памятник народной сатирической публицистики? Пушкин представил Николаю I рукопись основного текста книги (главы I–VIII). Она была просмотрена и отцензурована царем в течение декабря 1833 — начала марта 1834 г. Что же касается рукописи примечаний к этим главам, где было помещено пугачевское послание Рейнсдорпу, то они к Николаю I не посылались, над примечаниями Пушкин продолжал работать до конца июля 1834 г., когда уже шло печатание книги^{105}. 26 июля он писал жене: «Держу корректуру двух томов вдруг, пишу примечания» (XV, 182). Избегнув благодаря сложившейся ситуации цензурного контроля и — как его следствия — изъятия, пугачевское послание Рейнсдорпу смогло появиться в печати.

Глава II

В МЯТЕЖНОЙ

БЕРДСКОЙ СЛОБОДЕ

В семи верстах к северо-востоку от Оренбурга на угористом берегу Сакмары-реки стоит старинное казачье селение Бердская слобода (Берда) — место, памятное по отечественной истории и литературе. Пушкин, рассказывая о происходивших тут событиях Пугачевского восстания, назвал Берду мятежной слободой^[26]. Здесь с ноября 1773 по март 1774 г. располагалась главная ставка Емельяна Пугачева. Отсюда водил он свои отряды на приступы к осажденному Оренбургу, а его атаманы отправлялись в дальние походы к Уфе и Самаре, Челябинску и Гурьеву, Кунгуру и Казани. В Бердской слободе действовала Военная коллегия восставших, отсюда рассылались пугачевские манифесты, сулившие трудовому народу вечную волю и землю. Название «мятежной» Бердская слобода заслужила и потому, что подавляющее число бердских казаков верно служили Пугачеву. Очевидец восстания известный ученый П. И. Рычков писал, что «тутошние все были ему [Пугачеву] приклонны»^{106}.