Над Тиссой. Горная весна (Иллюстрации Б. Козловского)

Он продолжал крепко держать ее руки. Он хотел, чувствовала Алена, сказать ей что-то очень важное. Алена с нетерпением ждала этих слов, а он медлил, молчал. Так и стояли они под неутихающим ливнем, прижавшись друг к другу мокрыми от дождя лицами. Подумать только, неделю или две суждено им не видеться! Через год или через пять лет расставания, возможно, будут чаще и длительнее, но все они легче перетерпятся, чем это, первое. Тяжело разлучаться именно теперь, когда до конца присмотрелись друг к другу, когда загладили все заусеницы и шершавины характеров.

…Дождь усиливался. Там, далеко на равнине, где бушевала вышедшая из берегов Тисса, не утихал гром и полыхали яркие молнии. По одубевшей брезентовой крыше грузовика стекали черные струйки. Шофер включал и выключал подфарники, заводил и глушил мотор, а Смолярчук и Алена все еще прощались.

Загремела калитка, и на ее пороге с фонарем в руках, в широченной плащ-палатке на плечах показался Волошенко:

— А, вы все еще никак не расстанетесь!

Алена засмеялась, уперлась руками в грудь мужа, пытаясь оторваться от него. Он не отпускал ее, шептал:

— Так смотри же!

Волошенко направил луч фонаря прямо на старшину:

— Товарищ муж, имейте великодушие, отпустите свою жинку на волю, а то, видите, даже неодушевленный грузовик рычит от нетерпения и ярости.

Алена, наконец, вырвалась из объятий Смолярчука, побежала к машине, размахивая дождевиком.

— До свидания, Андрей! — крикнула она, вскакивая на подножку грузовика.

Шофер отпустил педаль сцепления, дал газ, и машина резко, как застоявшийся конь, понеслась от заставы, распарывая темноту двумя длинными мечами лучей. Смолярчук, Волошенко и часовой молча смотрели вслед сигнальным огням уходящей машины, и каждый, наверно, думал о том, что нельзя пересказать словами.

— Эх!… — воскликнул Волошенко.

Он надвинул на глаза фуражку, поскреб затылок, вздохнул и направился на заставу. Ушел и Смолярчук.

А часовой, обойдя заставу, вернулся к воротам и здесь остановился. Он посмотрел на то место, где недавно стояли Смолярчук и Алена, улыбнулся и пошел дальше…

Семь дней и ночей боролись люди с Тиссой. Ливни на восьмой день внезапно прекратились. К этому времени в горах растаял весь снег. Карпаты уже чернели и зеленели под весенним солнцем, светившим и гревшим так, будто ничего не случилось. На ясном небе от зари до зари не показывалось ни одного облачка. Вошли в свои берега и посветлели бурые воды Тиссы. Иссякали с каждым часом горные потоки. На равнинных местах обнажались каменные глыбы, занесенные сюда из ущелий Верховины. Прибрежные поля, сады, дороги и деревенские улицы были густо, как градом, покрыты речной галькой. В стальных переплетах мостов, переброшенных через Тиссу, торчали застрявшие деревья с вымытыми до бела корнями: ивы, тополя, яблони, груши, орех.

Сколько бы еще натворила бед обезумевшая Тисса, если бы люди не преградили ей путь!

Как только спасательные работы были закончены, Алена откомандировала бригаду. Через день, отчитавшись перед главным штабом по борьбе с наводнением в проделанной работе, она и сама отправилась домой. Добиралась на попутной машине.

Незабываемы закарпатские дороги тех дней! Колонна — за колонной, как журавли по весне, тянулись домой, в соседние области, грузовые машины: на Львовщину и Тернопольщину, в Дрогобыч и Станислав, в Черновицы и Кишинев. Проползли, сверкая белыми гусеницами, задрав к небу свои стрелы с ковшами, отлично поработавшие экскаваторы. Если бы не они, не были бы воздвигнуты так быстро на пути Тиссы защитные дамбы. Мощные амфибии, управляемые солдатами, пронесли по закарпатским дорогам свои огромные, цвета хаки панцыри. Сколько людей они спасли! Проплыли друг за другом китообразные понтоны, погруженные на прицепы тягачей. Неисчислимые потоки людей, машин и скота перекатились по этим упругим понтонным телам. С песнями на устах, с лопатами на плечах покидали притисскую землю батальоны пехотинцев и саперов. Какие бои они выиграли!

Несчитанные полки добровольцев со всех городов Закарпатья, Прикарпатья, восточных и юго-западных областей Украины разъезжались по домам, увозя с собой выросшую веру в то, что люди-братья непобедимы, что они могут творить чудеса, недоступные разъединенным людям.

Машина, на которой Алена добиралась домой, был тяжелый трехтонный вездеход с десятью массивными рубчатыми колесами, с буфером-тараном, с зарешеченными фарами, с букетиком первых подснежников, прикрепленным к боковому кронштейну рядом с круглым смотровым зеркалом. Этот грозно гудящий лесовоз, от которого шарахались на обочину все встречные машины, Алена остановила, подняв руку, на одном из перекрестков города Вилкок.

— Вы куда едете, товарищ водитель? — спросила Алена приветливо и чуть-чуть заискивающе, отдавая дань человеку, обладавшему счастливой возможностью доставить ее домой за два-три часа.