Над уровнем моря. Пестрый камень

Третий день плачут метели,
Третий день ели да ели,
Что стоят здесь века,
Подперев облака.

Тишина залила уши,

Тишину учимся слушать,
И следы по белизне,
По тишине.

Нам идти мимо ночлегов,

По любви, словно по снегу,
Через ночь и через дым,
Оставляя следы.

Теплый сон смежит ресницы,

Мокрый снег выхлещет лица.
Только мы, дети пути,
Будем идти, будем идти.

А потом кто-то устанет,

А потом кто-то отстанет,
В вихряной, вьюжной пыли
Растворится вдали.

И под злой хохот метели

Побегут синие ели.
По снегам нашей беды
Только следы, только следы…

Эпилог

Привет с Кубани! Здравствуй, мой родной сыночек Вова, ужас какой, твой начальник потерялся! Он был хороший к тебе, не то что прежний, вор и обманщик. Да как же это получилось, человека не уберегли или он сам не уберегся? Ты писал, он любил вас и работу, учил дело делать и в душе ласковый до тебя был. Так жалко, может, еще где-нибудь живой, потому что не нашли, а человек не иголка в стоге, найдется.

Вовочка, сыночек, от тебя долго не было писем, чуяло мое сердце горе, и я делала запрос в досаф[4]. Мне сообщили твой адрес, и все, а я этот адрес без них знала. Вовочка, сыночек, ты береги себя там на этой проклятой горе, остерегайся. Птица та бывает цела, которая остерегается. Я плачу по тебе все время, потому что ты малой, вырасти не успел, работаешь без людей в горах, да еще и воздуху не хватает, и снег осыпается. Ну, по тебе эта твоя работа, и я думаю, не плохая, плотют хорошо, только далеко и опасно. Какой ужас – начальник потерялся! Вовочка, сыночек, ты у меня один, и я одна, а родычи совсем не ходят, если б умерла, то б они узнали через людей. Послала тебе посылку с яблоками, пересыпала гарбузяными семечками, яблоки невидные, но дойдут. С товарищами ешь, а с Шуркой будьте как братья, живите дружно, водку не учитесь пить. Пишите, что вам надо. Луку, чесноку, семечек я вышлю. Вовочка, сыночек, как я соскучилась за тобой, улетела б посмотреть, я и ненасмотрелась на тебя, а ты уж и улетел от меня.