Над вечным покоем

На пороге стояла сама Бобриха, а рядом с ней переминался подмерзший Карабин. Фекла Ивановна без приглашения переступила обувь у двери и, не разуваясь, прошла в центр комнаты. Карабин, не церемонясь, последовал примеру госпожи. С трудом добытое тепло Бобриху не волновало – еще бы, ведь денежки от дров миновали ее карманы, и распахнутую настежь дверь она оставила на откуп Маркову. Глава Речного всегда выглядела странно, но сейчас решила себя превзойти по всем фронтам. Женщина была крупной и невысокого роста с широкими покатыми плечами, короткими и пухлыми руками, что вечно лежали скрещенными на груди, будто Бобриха не переставая молилась богам. Лицо Ивановны покрывала россыпь морщин, которые были небрежно замаскированы толстым слоем муки. Щеки неимоверно горели красным цветом свеклы. Седые волосы женщина всегда неаккуратно собирала в пучок. Для визита к семейной паре Бобриха зачем-то надела тяжелую шубу из медведя, которую в свое время Марков продал за бесценок, лишь бы усмирить тетку и снизить торговый оброк на ярмарках. Карабин тоже вырядился необычно, но практично: напялил на себя короткую дубленку и плотные штаны от ватника, на ногах валенки. На спине у караульного висел Зверобой, готовый к битве при любой возможности. Никто не знал, откуда у начальника караула глухой деревни столь необычное оружие – винтовка с рычажным механизмом перезарядки. Сторожа поговаривали, что Карабин достал оружие в Яро-крае, полном диковин, но Марков чувствовал, что усатый ее где-то выменял, либо стащил втихаря у бухого обозчика по молодости.

– Да-а-а… Девочка моя, давно я тебя не навещала, – Бобриха осмотрелась с надменным прищуром. – Дела делами, но ты совсем запустила свою лачугу. Бардак какой. Папка-то твой таким чистоплюем был. Ты хоть приберись маленько потом.

– Я просто… – начала оправдываться Юлька. – Мы вот…

– Я присяду? – начальница вежливо прервала лекаршу и указала на небольшой стул, нагретый Марковым.

– Конечно, Фекла Ивановна! Вот сюда! Да, сюда! – вновь затараторила Юлька.

Бобриха опустила непомерный зад на крошечный стул, и Марков тут же услышал громкий хруст.

Твою мать, а если она сейчас грохнется?

Но сиденье выдержало наперекор судьбе. Карабин последовал за дамой и встал за ее спиной. Усатый при любом удобном случае сверкал Зверобоем, и сегодняшний вечер не стал исключением – мужик скинул винтовку с острого как сосулька плеча и приставил оружие дулом в половицы. Юлька от такой картины опешила, не в силах вымолвить ни слова. А наглая Бобриха вела себя так, будто не придавала странному визиту ни малейшего значения. Фекла держалась настолько уверенно и привычно, словно ходить по ночам к дочери Прокопия – это давняя семейная традиция нескольких поколений, живших еще во времена заселенного Покинутого.

– Может… – Юля замялась и покраснела. – Может, хвои заварить? Посидим, попьем…

– Не откажусь, – Бобриха скрестила руки на коленях и вполоборота посмотрела на Юлю. – Только побыстрей, душенька. А что у тебя на щеке, кстати? Вот, на правой.

– Да ничего, – она отмахнулась и впервые глянула на Маркова. – Упала.

– Девочка моя, у меня от тебя нет секретов, знай это. – Бобриха отряхнула невидимую грязь с колена. – Я и хочу, чтобы и ты мне не врала.

– Я не вру… – прошептала лекарша, будто стыдясь ее взгляда.

– Вано Федрыч, вот! Сколько тебе говорила, золото, а не девушка. И хозяйка, и дохтур. А красавица какая! Она меня еще ни разу не подвела. И досталась же такому говну, как этот вот! – Бобриха ехидно указала пальцем на Маркова.

– Спасибо за теплые слова, – Марков наконец закрыл дверь и подошел к столу. – Давайте уже покончим с этим. Мне вытянуть руки вперед, чтобы мне их связали?

– Ты думаешь, я за этим пришла? – удивленно спросила Бобриха.

– Это не вина Миши, Фекла Ивановна. Честно! Митрич чем-то отравился, а я… Я не смогла его вытащить, – по раскрасневшимся щекам Юли вновь заструились слезы.

– Ну-ну-ну! Не плачь, моя девочка! – Бобриха легонько пристукнула ладонью по столу.

– Миша все рассказал. Он был там. Неужели вы и правда убили его? И всех остальных? – зажмурившись, произнесла Юля.

– Фекла Ивановна – главный защитник Студеных, – торжественно объявил Карабин. – Что она делает – все во благо. Я умный мужик, но Ивановна умнее, чтоб я сдох.

– Моя дорогая, это правда, – без тени сомнения произнесла Бобриха. – Я отравила старика.

– Твою ж… – выругался Марков, прикусив кулак. – Вы…

– Полегче! – Карабин напрягся и заслонил собой госпожу на случай нападения.

– Зачем вы это сделали? – прошептала Юлька, мотая головой в разные стороны. – Он же… Он никому не мешал… Нет, мешал, но его нужно было судить. На вече. Или…

– Я говорил, это она! И теперь подлая сука пришла в твой дом…

– Замолкни! – гаркнул усатый, стукнув оружием по полу.

– Послушайте меня. Спокойно. Я пришла не для покаяния и прощения. Я сделала это потому, что Митрич не тот, за кого себя выдавал.

– Да уж что ты там лепечешь! – Марков ткнул пальцем в сторону Бобрихи. – Ты друга моего убила!.