Над волнами Балтики

- Уходите. Не мешайте работать. Нового ничего сообщить не могу.

* * *

Утреннее солнце багряным шаром нависло над кромкой прибрежного леса. Его косые лучи, с трудом пробиваясь сквозь ветвистые кроны, расцвечивали зеркало озера алыми пятнами. Прохладная вода освежала тело, но не могла смыть тревоги. Закончив купание, мы торопливо оделись. Неожиданно на берегу появился капитан Ковель и сразу направился к командиру.

- Товарищ майор, - заговорил он взволнованно, - из Либавы пришло сообщение, что в районе маяка Павилоста противник высаживает морской десант. Для уточнения мы связались с Виндавой. Она эти данные не подтверждает. А связь с Либавой снова прервалась.

- Нам боевая задача поставлена? - живо прервал его майор Баканов.

- Я уже доложил: связи со штабом ВВС пока нет, а с Либавской военно-морской базой...

- Прикажите готовить к вылету всю эскадрилью. Если не восстановится связь, окончательное решение буду принимать самостоятельно.

...И вот мы в воздухе. Цель уже близко, и Шеремет неотрывно смотрит вперед. Изредка он оборачивается ко мне, и я вижу приплюснутый летными очками широкий нос, прищуренные глаза и упрямо сжатые губы. Вдруг он исчезает в кабине, и через люк в перегородке доносится его громкий голос:

- Видимость отличная. В море ни единой посудины. Десанта здесь нет. Виндава оказалась права.

Теперь и я ясно вижу, что морской десант не высаживался. Песчаный берег совершенно безлюден, а в море не только больших кораблей, даже шлюпок не видно. Выходит, Либава ошиблась и наш удар по десанту не состоится. А жаль. Стало быть, нам с Кудряшовым предстоит выполнение запасного варианта задания: парой пройти над шоссейной дорогой вдоль побережья и установить линию соприкосновения наших войск с передовыми частями противника. Покачиванием крыльев даю команду ведомому следовать за мной и энергичным разворотом отваливаю от общего строя.

Снизившись до высоты двести метров, мы летим чуть правее пустынного шоссе. Прямая темно-серая лента ведет нас в район Либавы. Как быстро тут все изменилось! Еще вчера крохотные, будто игрушечные, автомобильчики почти непрерывным потоком мчались туда и обратно, стремительно обгоняя медленно ползущие конные повозки. Всего несколько часов назад эта дорога, как артерия, пульсировала ритмично и полнокровно. А сейчас она словно вымерла: внизу не только автомашин, даже пешеходов не заметно.

Впереди, на лесной опушке, виднеется летний военный лагерь. Выгоревшие до белизны брезентовые палатки стройными рядами раскинулись на пригорке. Полосатый придорожный шлагбаум как одинокий журавль вскинул длинную тонкую шею. Но на дорожках не заметно движения. Только ветер шевелит обрывки бумаги на присыпанной желтым песком парадной линейке.

Лагерь покинут. Бойцы уходили поспешно, даже палатки снять не успели...

Дальше дорога юркнула в лес, запетляла, временами скрываясь под густыми древесными кронами. Свесив голову за борт, Шеремет напряженно следит за извилистой узенькой нитью. Неожиданно скрывшись в кабине, он кричит через дверцу:

- Командир! Слева в просеке - танки! Штук шесть.

- Чьи?

- Звезд на броне не заметил.

- Тогда зайдем еще разик и разглядим их получше!

А под нами уже стелется обширное поле. Выбежавшая из леса дорога рассекает его на две половины и, постепенно сужаясь, упирается в пышную зелень садов. За ними виднеются крыши деревенских строений. Хотя горизонт чист и ясен, щедро залитое солнечным светом село как бы плавает в пепельном мареве пыли. Откуда взялась эта пыль? Неужели так рано пригнали с выпаса стадо?..

- Может, в селе войска? - кричит Шеремет. - Надо бы уточнить - чьи и сколько.

- А танки?

- Танки рассмотрим потом. Место я помню. Они не движутся. А здесь мы все быстро осмотрим.

Кивнув в знак согласия, плавно отжимаю штурвал и Поворачиваю машину на центральную часть селения. Придорожные столбы замелькали у самого борта "лодки". Контуры деревенских строений как бы ринулись прямо на нас, с каждой секундой разрастаясь в размерах. Уже явственно различимы отдельно стоящие дома и сараи, а между ними машины, фургоны, повозки. Обернувшись, Шеремет поднимает над палубой переносную электрокнопку бомбосбрасывателя. В ответ я указываю ему на глаза. Нужно смотреть и смотреть. На таком удалении от границы могут быть только наши наземные части. И обнаружить противника, не заметив своих, просто немыслимо... Внезапно мысль обрывается. Из садов, от домов, с огородов нам навстречу несутся белые, красные и зеленые шарики.

По самолетам стреляют с земли! Неужели фашисты?..

Разноцветные трассы снарядов и пуль проносятся над кабиной, оплетают машину искрящейся паутиной, пронзают насквозь обшивку. От сильных ударов самолет резко вздрагивает, а на серебристой поверхности крыльев вздуваются темные рваные дыры.

Неужто конец?..