Нада

Тогда человек этот приподнялся и передал нам тот рассказ, который ты уже слыхал, отец мой; о том, как явился к народу Секиры молодой, высокий и сильный человек и, победив Джиказу, вождя Секиры, стал начальником всего народа; о том, как он отнял у Мезило весь его скот, а его самого выгнал. До этого времени Чека ничего не знал о народе Секиры; страна была обширна в те дни, отец мой, и в ней жило далеко от нас много маленьких племен, о которых царь никогда даже не слыхал; он стал расспрашивать Мезило о них, о числе их воинов, о количестве скота, об имени молодого человека, который правит ими, а особенно о дани, которую он платит царю.

Мезило отвечал, что число их воинов составит, быть может, половину одного полка; что скота у них много, что они богаты, что дани они не платят и что имя молодого человека – Булалио-убийца, по крайней мере, он был известен под этим именем, а другого Мезило не слыхал.

Тогда царь разгневался.

– Встань, Мезило, – сказал он, – беги обратно к твоему народу, скажи на ухо ему и тому, кого зовут Убийцей: «Есть на свете другой убийца, который живет в краале, называемом Дугуза; вот его приказ вам, народ Секиры, и тебе, владетелю секиры. Подымись со всем народом, со всем скотом своего народа, явись перед живущим в краале Дугузы и передай в его руки Великую секиру «Виновницу Стонов», не медля и исполняя это приказание, чтобы не очутиться тебе сидящим на земле последний раз![4] Мезило выслушал и отвечал, что исполнит приказание, хотя дорога предстоит дальняя, и он опасается явиться перед тем, кого зовут Убийцей и кто живет в двадцати днях пути к северу, в тени Заколдованной Горы.

– Ступай, – повторил царь, – и вернись ко мне с ответом от начальника секиры на тридцатый день! Если ты не вернешься, я пошлю искать тебя, а вместе с тобой и вождя Секиры!

Тогда Мезило повернулся и быстро удалился, чтобы исполнить приказание царя; Чека же более не говорил об этом событии. Но я невольно задавал себе вопрос, кто может быть молодой человек, владеющий секирой; мне показалось, что он поступил с Джиказой и с сыновьями Джиказы, как мог бы поступить Умслопогас, если бы дожил до этого возраста. Но я также ничего об этом не говорил.

В тот день до меня дошла весть, что моя жена Макрофа и дочь Нада, жившие среди племени Сваци, умерли. Рассказывали, что люди племени Галакациев напали на их крааль и зарубили всех, в том числе Макрофу и Наду. Выслушав это известие, я не пролил слез, отец мой, потому что так был погружен в печаль, что ничто более не волновало меня.

МОПО ВХОДИТ В СОГЛАШЕНИЕ С ПРИНЦАМИ

Прошло двадцать восемь дней, отец мой, а на двадцать девятый Чеке, во время его беспокойного отдыха, приснился сон. Утром он приказал позвать к себе женщин из крааля, числом до сотни или более. Среди женщин были те, которых он называл «сестрами», иные были девушки, еще не выданные замуж; но все без исключения были молоды и прекрасны. Какой сон приснился Чеке, я не знаю, а может быть, и забыл, так как в те дни ему постоянно снились сны; все они вели к одному – смерти людей. – Мрачный сидел он перед своей хижиной, и я находился тут же. Налево от него стояли призванные женщины и девушки, и колени их ослабели от страха. По одной подводили их к царю, и они останавливались перед ним с опущенными головами.

Он просил их не печалиться, говорил с ними ласково и в конце разговора задавал им один и тот же вопрос «Есть ли, сестра моя, в твоей хижине кошка?»

Некоторые отвечали, что у них есть кошка, другие, что у них нет кошки, а иные стояли неподвижно и не отвечали вовсе, онемев от страха. Но что бы они ни отвечали, конец был тот же – царь кротко вздыхал и говорил: «Прощай, сестра моя, очень жаль, что у тебя есть кошка!» – или – «что у тебя нет кошки!» – или – «что ты не можешь сказать мне, есть ли у тебя кошка или нет!»

Тогда несчастную хватали палачи, вытаскивали из крааля, и конец ее наступал быстро. Таким образом прошла большая часть дня, шестьдесят две женщины и девушки были убиты. Наконец, привели к царю девушку, которую змея ее одарила присутствием духа. Когда Чека спросил, есть ли у нее в хижине кошка, она отвечала, что не знает, «но что на ней висит полкошки», – и она указала на шкуру этого животного, привязанную вокруг ее стана.

Тогда царь рассмеялся, захлопал в ладоши, говоря, что, наконец, он получил ответ на свой сон; в этот день и после он больше не убивал, за исключением одного раза.