Надбавка за вредность

«Хочешь я это исправлю? Только попроси».

Что? Это он о чем? Перечитав переписку, расхохоталась. Какой же он предсказуемый! Так увлеченно печатала ответ, что неожиданно прозвучавший голос Воронцова испугал. Вздрогнула и, по привычке быстро отвернув экран, посмотрела на начальника.

– Кира, я вел себя бестактно. Прошу простить за допрос. Просто вы напомнили мне кое–кого… В общем, я хотел сказать, что ценю вас, как работника. Вы выполнили мои поручения. Я уже посмотрел безупречно составленное расписание. Также я уже в курсе, что вы заходили в кабинет. Пиджак был на стуле, и мне неприятно, что вы увидели своего начальника в таком состоянии. Ночь выдалась бессонной, все изучал документы, присланные Медведевым.

Зачем он это говорит? Извиняясь, он так похож на хорошего, нормального человека, с которым хочется общаться. Я припомнила, как Кирилл Романович объяснял мне основы ведения работы с клиентом – ведь мы понимали друг друга практически с полуслова! И взгляды, которых придерживается Воронцов, мне близки…

Смотрела на начальника и понимала, что не врет. Правда работал с документами. А как же тогда мальчишник? Неужели ушел раньше времени, хотя не хотел?

– Я все понимаю, Кирилл Романович, – не кривила душой я. Правда понимала. Я отлично знала значение слова «надо». Когда все «хочу» уходят на задний план.

– Вы обедали?

Моргнула. Он серьезно?

– Вижу, что нет. Кира, признаться честно, не хотел ставить вас в неловкое положение. И мои слова, сказанные в кабинете, были слишком резки, – надо же, не сказал, что ошибочны. Слишком резки. Надо запомнить. – Я заказал обед из кафе на пятом этаже с доставкой. Пожалуйста, примите мои извинения и не отказывайтесь.

Начальник криво улыбнулся.

– Но даже несмотря на то, что я вам сейчас сказал, знайте, что спуску я вам не дам. Тем более сейчас, когда «ЮрИнвестКомпани» дышит в спину. Поэтому просто заберите у доставщика пакеты и забудьте, что я к вам сейчас подходил.

Договорив, Воронцов зашел в кабинет и через несколько мгновений вышел из него с дипломатом.

– Я вам не сказал, но переговоры было решено провести раньше.  Сегодня я больше не вернусь в офис.

– Хорошо, Кирилл Романович, – заученно отозвалась я.

– И кстати, Кира. Спасибо.

– За что? – непонимающе склонила голову.

– Кофе был отвратительным. Но столовая ложка сахара, которую вы туда добавили, помогла взбодриться.

Сахар? Едва сдерживая смех, проводила Воронцова вымученной улыбкой и расхохоталась. Нет, иначе, чем везение, это не назовешь! Обед, кстати, действительно принесли и оставили на ресепшене. Лена позвонила по рабочему телефону и оповестила о сим приятном "сюрпризе". Наверное, впервые за сегодняшний день я была искренне благодарна Воронцову – никакой подлянки не оказалось. И, слава Богу, он заказал обычную еду, а не экстравагантные суши, которые я терпеть не могла.

Лена отдавала мне обед со странным выражением прищуренных глаз, будто уверенная, что я что–то скрываю.

– Этот изверг над тобой издевается! Ты теперь даже в кафе со мной сходить не можешь. Вот, Воронцов, а. Не–е–е, на улице я ему все выскажу!

– А почему на улице? – с ленивым интересом подняла глаза на Елену.

– На работе мы не родственники, – гордо вздернула нос она. – Видела когда–нибудь, чтобы так легко рвались родственные связи?

Я хихикнула.

– Закономерно. Вряд ли бы Кирилл Романович как–то выделял тебя.

– Он скорее девку свою очередную генеральной назначит, чем меня по службе продвигать будет, – пожала плечами Елена.

Я и не моргнула глазом. Мне–то какая разница, кто там у него?

– А теперь колись, чего там у вас произошло.

Пришлось рассказать. Лена долго сохраняла серьезное выражение лица, силясь не расхохотаться. Но когда дело дошло до нравоучения Воронцова, она выпучила глаза, и плотину прорвало. Случайно проходившие сотрудники спешили поскорее избавиться от нашего общества – подозрительно косились и ускоряли шаг.

– Я не могу! У–у–у, – Лена откровенно выла, утирая слезы из глаз. – Ну ты даешь, Ржевская! Я так давно не смеялась!

– Леночка, солнце, успокойся, – приговаривала я, сама едва сдерживая смех от вида подруги.

– Не могу, – продолжала ржать Леденникова. – То–то он из кабинета почти не выходит сегодня. Бедненький.

– Лена, хватит! Не смешно!

– Не смешно? – подруга шмыгнула носом в манере, никак не подобающей леди. – Это уржаться, как смешно. Вы оба друг друга стоите!

Я прижала руку к лицу в популярном в сети жесте. Нет, я не могу это больше терпеть.

– Все, я пошла.

– Куда? – попыталась сделать серьезное лицо Лена.

– Туда.

– Куда туда?

– К себе, – закатила глаза. Это же меня в блондинку выкрасили, а не ее. А такое ощущение создается, что Лена экзекуции подвергалась.

– Иди, – лыбясь, заявила Елена. – Вечером подбросишь? Понравилась мне твоя ласточка.

– Я на автобусе.

– Э–э–э?

– Машинка хочет кушать, – развела я руками. – Денежек тю–тю. Зарплата–то еще неизвестно когда.

Превращение хохочущей Леночки в серьезную Елену произвело на меня впечатление. Подруга подобралась, сморгнула выступившие в краешках глаз слезы и грозно взглянула на меня.