Надбавка за вредность

Хоть и ожидала от подруги ужасную подлянку, но согласиться пришлось. Другого выбора у меня не было.

Впрочем, через две минуты я пожалела о своем решении. Когда подруга полезла в холодильник за лимоном, я смотрела на нее с интересом. Но после того, как, измельчив половину цитруса в блендере, она разбила в получившуюся смесь два сырых яйца, у меня начался нервный тик. Следом пришла очередь соли и перца.

— Отравить меня решила? — не тая страха в голосе, прошептала я.

— Угу, — кивнула Настя. — Только поздно тебя травить. Ты уже того. На, пей. И не морщись! — еще раз взбив адское зелье, подруга протянула мне кружку.

С сомнением покосилась на густое нечто непонятного цвета, вздохнула и сделала глоток.

— Фу! — не морщиться не получилось.

— До дна пей, — терпеливо, как маленькому ребенку, объясняла Настасья.

— Ты смерти моей хочешь, — попыталась надавить на жалость я.

— Я помочь тебе хочу, дуреха!

Ладно, зажмурившись, залпом влила в себя творение Анастасии.

— Что дальше? — поежившись, убрала кружку в раковину.

— Ждем двадцать минут, — бодро отрапортовала Настя и глотнула рассола из трехлитровой банки.

Я поняла, что подруга у меня настоящая волшебница, когда меньше, чем через полчаса, самочувствие несколько улучшилось. По крайней мере, меня не штормило, голова только ныла, и я даже смогла пройти тест — попасть пальцем в солонку с первого раза. А может, возымели действие и водные процедуры — еще минут десять плескала на лицо холодную воду.

Сейчас, стоя в ванной и разглядывая себя в зеркале, осознавала масштаб катастрофы. Лицо — помятое, раскрасневшееся после ледяной воды, тушь потекшая, брови, аккуратно подкрашиваемые тенями и карандашом, расплылись. А посередке лба — нежно — синяя шишка.

— Красавица, — заржала Настя, когда я предстала перед ее очами.

— Помоги мне, — второй раз за утро взывала я к благоразумию подруги.

— Из меня вышла бы отличная фея — крестная, — похвасталась Настасья. Сама она выглядела, как человек, — с румянцем, светящимися глазами и ровным цветом кожи. Под глазами только легкие синячки, но тональный крем скроет их в два счета. — Ступай за мной, Золушка! Фея — крестная поможет тебе попасть на бал!

Ровно через сорок минут я второй раз убедилась в талантливости Насти. Я могла бы дать фору любой девице из конкурса Мисс Вселенная. Посвежевшая, как будто даже отдохнувшая, превратилась в нормального человека стараниями золотых ручек подруги. Волосы она закрутила и уложила в крендель на затылке, держащийся за счет тоненькой резинки, поскольку ничего больше у нас не было. Сама Настасья щеголяла длинным каре. Макияж намалевала мне легкий, естественный, умело скрыв шишку на лбу.

Выходила из квартиры походкой от бедра, с поправкой на едва заметные колебания из стороны в сторону. Как же здорово, что не обула туфли на каблуке.

В машину садилась осторожно, приговаривая извинения любимой ласточке, что оскверняю ее своим состоянием. Радовало только, что до офиса рукой подать, минут десять — и я на месте.

Так оно и случилось. Нарочито медленно заехала на подземную парковку, которую и нашла — то не с первого раза, припарковалась. Взглянула на часы — полвосьмого.

— Воронцов будет рад, — хмыкнула я. И правда — надо же похвастаться перед начальством. Дверь бесшумно поднялась наверх — помню, как уговаривала Данила поставить на ласточку «ламбо — петли». Переставила ножки на бетонный пол, оттолкнулась от руля и резко встала.

Зря. Организм решил опротестовать столь быстрое избавление от похмелья и отключил мне чувство равновесия. Меня повело в сторону, повернуло на сто восемьдесят градусов. Чтобы удержаться на ногах, вцепилась руками в дверь машины. Ключи, зажатые в ладони, с громким звоном плюхнулись вниз.

— Черт — черт — черт, — выругалась, нагибаясь. Не рассчитала — зеркало бокового вида оказалось слишком близко к лицу, и я зацепилась за него носом. Охнула от боли. Ноги подогнулись сами собой, и коленки в чистых брючках как-то неожиданно встретились с пыльным бетоном.

— Ржевская, что у вас там происходит? — раздался за моей спиной голос начальника.

Все так же, прижимаясь коленями к полу, обернулась. Воронцов, облокотившийся о детище баварского автопрома, сложил руки на груди и сверлил меня взглядом.

— Упс, — многозначительно пискнула я.

— Кира, твою ж мать, — Воронцов, видимо разглядевший мое побитое личико, слишком стремительно оказался рядом, помогая подняться. Обхватил горячими руками талию и без особых усилий вздернул вверх. Мда, такта ему не занимать… как щенка упавшего поднял, хотя тех и то под пузико берут и к груди прижимают.

Я тут же отшатнулась от начальника и уперлась пятой точкой в бок автомобиля.

— Кира, — с легкими нотками недовольства произнес Воронцов. — Вы ходячая неприятность. У меня сегодня несколько важных встреч, а вы сияете красным носом!

— Простите, Кирилл Романович, — шмыгнула указанным органом обоняния и тут же скривилась, прикладывая руку к переносице.

— Ржевская! — тут же всполошился начальник. — Дайте я посмотрю, что там у вас.