Надбавка за вредность

— Я давала тебе ответ. Извини, но я остаюсь с Кириллом.

— Твой выбор, — усмехнулся он. — Я надеюсь, что ты не пожалеешь.

— Не пожалею. Удачно тебе долететь, Макс.

— Спасибо, — серьезно произнес он. — До встречи, Кира.

Разговор вышел скомканным, странным, но… он поставил точку там, где еще недавно красовалась корявая запятая. И это не могло не радовать.

Кирилл приехал вовремя. И я, спускаясь к нему, чувствовала себя золушкой, что шла навстречу принцу. Только принцем Воронцов не был, а мне далеко до золушки.

— Ты обворожительна, — довольно улыбнулся мужчина. — Мне даже захотелось увезти тебя домой и никому не показывать.

— Я не против, — усмехнулась я, поправляя завитые крупными волнами волосы. Настасья постаралась. Мне и самой нравился получившийся результат — легкость и нежность. И чувствовала себя я вполне комфортно. Наверное, причиной тому не одежда, а человек, что будет рядом со мной? Ради него хотелось стать самой лучшей.

— Нет уж. Пусть смотрят и завидуют, — Кирилл галантно открыл мне дверь черного паркетника. — Гарантирую, Деменев, увидев тебя, преподнесет бутылочку своего лучшего коллекционного вина.

— О нем была та компрометирующая?

— Именно, — довольно отозвался Воронцов.

И сегодня я впервые получала удовольствие от вечера в ресторане. Деменев и правда преподнес нам вино, настояв на том, чтобы мы попробовали его именно сейчас. И даже готов был предоставить нам своего водителя. Кирилл с трудом согласился — я бы не позволила ему сесть за руль, даже если бы он сделал лишь глоток.

Атмосфера «Царь — города» завораживала. Приятная музыка, льющаяся из — под клавиш белого рояля, напоминала мне о тех временах, когда я бегала в музыкальную школу. Мы говорили ни о чем и обо всем одновременно, словно заново узнавая друг друга. Меня даже не смущал официант, застывший чуть в стороне.

— Как Лина?

— Была в шоке, когда приехала к родителям и застала там Керцева, — Кирилл ласково улыбнулся. — Я не знаю, о чем они говорили. Михаил лишь обнадежил, что та больше не потревожит нас. И, признаюсь честно, мне совершенно неинтересны их отношения.

— Злишься на нее?

— Не знаю, смешанные чувства, — отозвался Кирилл. — С одной стороны, из — за ее интриги я чуть не лишился тебя. С другой же… сам виноват. Свою вину я признаю. И, если честно, удивлен, что ты до сих пор со мной.

— Я и сама не сахар. О чем ты думал в тот день, когда я пришла на работу а — ля Чикаго?

— Ты не хочешь это знать… — Кирилл понизил голос.

— Ошибаешься, — прикусила губу. — Поехали домой?

— А как же твой отец? — усмехнулся Кирилл. — Он меня с землей сравняет.

— Не сегодня, — обнадежила Воронцова я.

И эта ночь в объятиях Кирилла была странной — мы вновь чувствовали друг друга, дышали друг другом. Словно в ту первую ночь, ставшую началом начал. Ту ночь, что изменила свою жизнь. Ту ночь, когда я позволила себе прикоснуться к нему.

***

День не задался с самого утра. Мое исковое заявление судья вернул, и я с ужасом ожидала момента, когда Кирилл об этом узнает. Стыдно. Очень стыдно! Это же надо было забыть поставить подпись! Последние дни я вообще чувствовала себя жуткой рассеянной. А всему виной Воронцов. Я то и дело ловила на себе его ухмыляющиеся взгляды, причины которым не знала. На мои вопросы он лишь отнекивался, и мне хотелось запустить в него первым, что попадется на столе. Например, вот этим милым степлером. Или дыроколом. Но чувства бесновались в глубине души, сама же я могла дать фору тибетским монахам. За прошедшие три месяца я научилась улыбаться в любой ситуации.

Кирилл муштровал меня, старательно воплощая в жизнь угрозу отправить меня в магистратуру подкованной и готовой сдать все экзамены за один присест.

Он серьезно взялся за мое обучение. Не лютовал, нет, скорее преподавал тонкости юриспруденции в своей излюбленной манере, сочетая их с тонким, завуалированным соблазнением. Метод, кстати, оказался вполне действенным.

Я не пожалела, что вернулась в «Немезис». Вместе работа спорилась, и порой мы соперничали друг с другом: кто первый расколет «орешек»? Кирилл мне не поддавался. Лишь смеялся, что когда — нибудь лет через десять я смогу его догнать. Но злорадствовать оставалось ему недолго… я усиленно занималась, готовясь показать своему любимому наставнику кузькину мать, где раки зимуют, и как тузик рвал грелку. Одним словом, я дышала ему в спину. Это, кстати, отметил и Медведев — ему нравилось наблюдать за нашими перепалками. А когда сам Воронцов — старший, «случайно» заехавший в офис, оценил мою апелляционную жалобу, я поняла: я действительно нашла то дело, каким хотела бы заниматься всю жизнь.

Но это чертовое исковое заявление поломало мне все планы! Еще и Кирилл не торопился возвращаться из суда. Троегородцев, пришедший на встречу, по крупицам выедал мне мозг чайной ложечкой. Теперь я понимала, почему Кирилл просил не ставить его на утро. Действительно, такого и врагу не пожелаешь.