Надбавка за вредность

— Плох тот руководитель, который не уважает своих сотрудников, — изогнула губы в усмешке.

— Вы считаете меня плохим руководителем? — самоуверенно улыбнулся Кирилл Романович. — Интересно было узнать ваше мнение обо мне, Кира.

— Я не говорила этого. Я лишь сказала, что…

— Да — да, я прекрасно помню, что вы сказали, — перебил Воронцов, сверля меня взглядом. — Вам стоит знать, что я всегда внимательно отношусь к своим сотрудникам, Ржевская. Но еще никто не натравливал на меня собственную двоюродную племянницу. Или вас обидел мой выговор за опоздание? Будьте сильной, признайте свою вину.

— Я ее признаю, Кирилл Романович. А достаточно ли вы сильны, чтобы признать собственную? — как выражался лучший друг моего папы, у меня «упала планка». А это значит, что плотину прорвало и слушать упреки на пустом месте надоело.

— И какую же вину я должен признать? — хмыкнул Воронцов.

— Вы поднимаете свою самооценку, пытаясь выставить меня продажной девкой. Что, из — за Мариночки всех ассистенток будете считать легкомысленными дурами, раздвигающими ноги за дорогие подарки и сливающими информацию Державину? Или я так похожа на одну из таких дам? Вы относитесь ко мне с предубеждением, господин Воронцов. Я это прекрасно чувствую. Ответьте мне на один вопрос: что я сделала не так?

Начальник, нависавший неприступной скалой, вдруг потер подбородок, усмехнулся и отвернулся. Подошел к столу с бумагами и присел на краешек. Только после этого повернул ко мне голову и медленно, сдерживая эмоции, произнес:

— Я делаю выводы на основании того, что вижу, Кира. Я привык доверять себе. И пока у меня есть все основания считать вас довольно легкомысленной особой. Вы получили хорошее образование и, стоит признаться, не глупы. Я могу вам доверять — это я уже понял. Но одного доверия мало. А мое уважение, Кира, нужно заслужить. И тогда, возможно, я буду смотреть на вас совершенно другими глазами. Сегодняшняя сцена с Еленой показала мне, что вы чрезвычайно обидчивая. Вы раздули из мухи слона. И чести подобное вам не сделало.

— Вы меня вообще не слышите? Я не просила Лену устроить вам разнос, Кирилл Романович.

— Не просили, но допустили. Вы позволили себе поддаться эмоциям и нажаловаться. Я бы понял, если бы это было что-то стоящее! Но обидеться на то, что вас не поздравили… Знаете, Кира, день рождения — праздник отличный. Но это часть личной жизни, которой на работе места нет. Конечно, я могу признать вину, что не знал о вашем дне. Однако, всего этого, что сейчас происходит, мы могли бы легко избежать.

— Избежать? — прикусила я губу. — Вы мастерски поменяли тему. Мне не нужно ваше поздравление, Кирилл Романович, — выплюнула я имя начальника. — Я хочу лишь, чтобы ко мне относились, как к человеку.

— А я, значит, отношусь к вам, как к предмету мебели? И обед я заказал тумбочке, и ключи от своей машины дал тумбочке, и не стал укорять Марию Семеновну за аванс, который она выписала тумбочке? И в случае проверок по шапке получать от налоговой я буду из — за тумбочки?!

— Вы невыносимы, — покачала я головой.

— А вы не далеко ушли от меня, Кира. Работайте, в одиннадцать у меня первая встреча. А пока подумайте над тем, что произошло и чья, — он сделал акцент, — это вина. Я сделаю вам одолжение и забуду о том, что произошло в этом кабинете. И в следующий раз постарайтесь все недовольства высказывать лично мне, а не другим сотрудникам. Ведите себя по — взрослому. Вам сколько сегодня? Двадцать три? Так пусть сегодняшний день станет началом вашего взросления. Не смею больше задерживать.

Воронцов сделал вид, будто меня в кабинете больше нет. Сел на кресло, открыл ноутбук и сосредоточился. Я тут же развернулась на каблуках и ушла так же, как и Лена. Красиво. С хлопком двери.

Внутри клокотала ярость. И Лена, поджидавшая меня в приемной, сжалась под моим взглядом.

— Солнышко, Кирочка, прости! Я не думала, что он так себя поведет. Я правда…

— Лен, забей, — отмахнулась я. — Все нормально. Иди лучше к себе, а то еще попадет. Полпервого я выйду — посидим, чай попьем. Кого еще думаешь позвать?

— Ох, Кир… Ты золотая. Прости меня еще раз, — виновато опустила глаза подруга. — Позвать можно Димку, с гражданского, и девчонок с консультации.

— Тогда договорились. Иди — иди, Лен, не переживай. Все хорошо. Правда.

Лена шмыгнула носом, словно нашкодивший ребенок, и медленно вышла, тихонько прикрыв дверь. А я тяжко выдохнула и облокотилась о стол, прижав кулачки к щекам. На обиженных воду возят, как говорится. Я понимала, почему Воронцов так отреагировал. Мне бы тоже было неприятно в такой ситуации. Но зачем он начал доказывать, что руководителю должно быть все равно на сотрудников? Ведь нет же! Грамотный, хороший начальник поздравит своих работников. Потому что знает, что хорошие отношения равны продуктивной рабочей деятельности. Один Воронцов настолько уперт, что даже настаивает на вещах, по натуре ложных.

Ну и ладно. Праздник он мне все равно не испортит.

Как же я ошибалась!