Надеюсь, она не узнает (СИ)

Ничего. Вера-Луна, ты лузер. Сама рассказала о себе до хрена подробностей, в том числе про измену мужа поведала, а о Хэнге не знаешь ни-че-го. Но тем не менее в понедельник вечером ты набрала его через «Телеграм», чтобы подышать в трубку, пока ласкала себя. И странное дело, но то, что никогда не получалось в одиночестве, отлично получилось вот так, пока мы с Хэнгом находились на двух концах телефонной трубки. Здорово, конечно. Вера, ты наконец раскрепостилась, молодец. И всё же это не отменяет того факта, что ты о Хэнге ничегошеньки не знаешь.

Вот так и получилось, что на встречу с Костей, которая состоялась в среду во время Катиного дневного сна, я пришла немножко не в духе. Но сразу забыла о собственных горестях по двум причинам.

Причиной первой был Костин видок — рассечённая бровь, синячище над глазом. Впрочем, этот момент быстро прояснился. А я невольно вспомнила, как в далёком детстве Вершинин вечно рассекал по школе с фингалами или шишками — в драки он ввязывался постоянно. И я прекрасно знала, что Костя довольно-таки вспыльчив, просто хорошо маскируется и умеет себя сдерживать. Видела это ещё в школе, когда он старательно гасил свою агрессию, чтобы не навредить обидчикам. Дрался он лучше большинства парней, поэтому чаще всего они наваливались на него парами или даже группами. Вот так я ещё в школе убедилась в том, что человек — стадное животное.

Второй причиной стала тайна, которую Костя старательно делал из места, куда мы направлялись. И не зря, как оказалось. Если бы он мне сразу сказал, что мы едем в тату-салон, я бы вышла в окно движущейся машины со страха!

Да, я трусиха. Ещё и поэтому я, получив от Кира фунт презрения по поводу своих планов «сделать тату», отступила от собственной идеи, отставила её в сторону и предпочла забыть. Удивительно, как об этом умудрился не забыть Костя… Ещё и эскиз где-то нарыл! Мне так нравился этот рисунок — гербера, прорывающаяся сквозь увивавшие её цепи. Просто красивая картинка, без глубокого смысла. Ещё и на это напирал Кир, высмеивая мою идею… Бухтел, что если уж набивать татухи, то какие-нибудь философские. И без дурацких цветочков. И вообще тату — это привилегия зеков, а я же не сидела. Фу, даже вспоминать не хочется, что он тогда нёс.

Я немного смущалась, когда лежала на кушетке в ожидании начала работы мастера по прозвищу Гектор, но это состояние быстро ушло. Невозможно сохранить смущение в подобной ситуации. Как и во время родов, с поправкой на меньшую интенсивность боли. Но всё равно было неприятно, и, если бы не Костя, который держал меня за руку, ещё неизвестно, чем бы кончилась эта авантюра. Я несколько раз хотела вскочить и завопить: «Я передумала!» Но представляла, каким разочарованным будет Костя, и молчала.

А потом Гектор закончил, и я встала, чтобы посмотреть на свою спину в зеркало, забыв о том, что стою перед двумя мужчинами в одном лифчике. Беленьком, полупрозрачном, из очень тонкой и лёгкой ткани. И открыла рот от изумления и восхищения — такая красота расцвела на моей спине, просто прелесть!

И только я хотела поблагодарить Гектора за работу, как наткнулась взглядом на Костю, тоже смотревшего на меня… Только смотрел он не на татуировку. А на мою грудь, едва прикрытую кружевной полупрозрачной тканью. И его взгляд был настолько откровенно изучающим, полным безумного желания прикоснуться, причём, видимо, не только пальцами, что у меня моментально вылетели из головы все мысли и ярко вспыхнули щёки.

Нет-нет, Вера, тебе кажется!

Но, чёрт подери, на этот раз я была уверена, что мне вовсе не показалось…

65

Вера

Мы вышли из тату-салона, а заодно и из джазового клуба, ещё через час — когда вдоволь наслушались джаза, внаглую зайдя в помещение, где репетировали ребята-музыканты. И всё это время тихо и молча просидели в маленьком зрительном зале, старательно глядя не друг на друга, а на сцену.

Было неловко. Я никак не могла забыть этот Костин взгляд… И он, кажется, понял, что я заметила, и… смутился. Чёрт, он смутился, как первоклассник! Или как подросток, которого застали в душе за понятно каким занятием. И, если бы это был не Вершинин, я, наверное, даже пошутила бы, сказав что-то вроде: «Ой, да ладно, подумаешь, засмотрелся на сиськи, с кем не бывает», но… сказать такое Косте не получалось не только потому, что я слишком трепетно к нему относилась. Но и потому что для того, чтобы шутить, нужно либо самому смеяться, либо иметь актёрский талант. Ни желания смеяться, ни актёрского таланта у меня не имелось. Поэтому я промолчала, просто быстро оделась и поинтересовалась у Гектора, сколько я ему должна за труд.

— Нисколько, — он помотал бородатой головой и отчего-то с иронией посмотрел на слегка багрового Костю. — Уже уплочено. Так, Вера, а теперь слушай рекомендации о том, как ухаживать за татухой, чтобы она не воспалилась.

— Да я знаю, — попыталась сказать я, но Гектор решительно меня перебил, заявив: