Надежда

Прыгнул на него, если это можно назвать прыжком в ограниченном пространстве, и стал его душить. Он от неожиданности резко нажал на газ и повернул руль вправо, ударив грузовик своего брата. Впереди идущий грузовик вильнул влево, потом вправо, дальше я не видел, потому что водитель повернул руль влево и выпустил из рук. Я упал на него, и он, схватив меня за шею, стал душить. Крепкие же у него руки! В глазах начало темнеть. Машина слетела с шоссе, двинув по пути машины Голубева и ГИБДД, и поехала в лес рубить деревья. В какой-то момент мне удалось вырваться, отскочил на пассажирское сиденье, а ноги выбросил вперед, прижав водителя к двери. В этот момент в кабину снаружи через лобовое стекло влетело какое-то бревно и размозжило череп водителю, забрызгав кровью все вокруг. После этого машина стала заваливаться на левый бок, перевернулась и остановилась. Я упал на водителя, потом на крышу. Вылез через проем, который раньше был лобовым стеклом. Стою, смотрю на «Камаз». Потом на себя. Весь камуфляж в крови. Болит правая рука, попа и шея. Отвернулся, сел на землю, прислонился к дереву. Птички поют, солнце светит, ветерок небольшой. Так хорошо, если не смотреть на машину сзади. Тело начало переходить в режим «Спокойствие».

Первым прибежал Михаил, следом Таня. Он хоть и пузат, и старше, но бегает быстрее дочери.

— Леша! Ты с ума сошел! А если бы ты сейчас погиб, что мне тогда делать? У тебя кровь! — стала орать Таня.

Не стал ее останавливать, это от стресса. Сейчас успокоится, и все будет нормально.

— Где болит? — Таня начала успокаиваться.

Показал на руку, попу и шею. Подула на руку и шею.

— А попа? Она тоже пострадала.

— Попа будет обласкана дома.

— Тогда хорошо.

— Да, Леша, натворил ты дел, — сказал Михаил.

— Я? Это все он, — показал на кабину грузовика, — с него спрашивай. Он обошел грузовик и заглянул в кабину. Охнул.

— Ох, мать! Как хорошо, что я не поел. И как теперь это допрашивать?

— А что там? — спросила Таня.

— Иди, посмотри, — сказал Миша.

— Второй же еще есть. Или вы его добили? Таня, ты уверена, что хочешь это видеть?

— Воздержусь, — сказала Таня.

— Я не видел, добили его или нет. Его машина там на трассе валяется, — он показал рукой в сторону трассы. — Может, ГИБДДшники его добьют.

— Нам, я так понимаю, здесь делать больше нечего, — сказал я. — Поехали домой.

— А допрос? — спросил Михаил.

— Мне это неинтересно. Тем более мне туда нельзя, иначе я его просто убью. Иди, Миш, помоги им там, потом домой приедешь. Или мы за тобой съездим.

— Хорошо, я останусь здесь. Езжайте домой.

Мы втроем полезли обратно, но на половине дороги встретили Голубева с двумя оперативниками. Миша забрал его, махнул нам рукой, типа «идите». Мы пошли к машине, а они пошли к грузовику. Выбрались на трассу. Слева посередине дороги валяется грузовик на правом боку. Рядом с ним стоит машина ГИБДД, которая ехала впереди. Наша машина стоит на обочине носом в сторону Загорска. В кювете лежит на левом боку машина Голубева и стоит, уткнувшись в дерево, машина ГИБДД, которая ехала сзади. М-да, повеселились ребятки. Сел за руль, Таня на пассажирское сиденье рядом со мной, и мы поехали домой, где будут уделять внимание моей больной попе.

Приехали домой. Дома никого нет, значит Ира потащила куда-то моих родителей. Ну и хорошо, а то будут вопросы. Мы-то в камуфляже, а я еще и в чужой крови. Прошли в спальню, я снял одежду, и мы увидели на попе слева появляющийся синяк. Синяк был обработан. Нет, не поцелуями, а мазью от ушибов.

Вернулась Ира с моими родителями. Увидел их в окно, идут с пакетами. Ходили за покупками, значит. Скоро им придется строить отдельные дома, чтобы там размещать свои покупки. Такое ощущение, что магазины только на них работают. Без них закрылись бы уже. Мы переоделись и спустились вниз.

— Привет! — сказал я им. — С очередными покупками!

— Ничего ты не понимаешь, — ответила Ира.

— Пап, а ты чего-нибудь понимаешь?

— Не, я уже давно перестал понимать. Просто хожу рядом, и все.

— Где Миша? — спросила Ира.

— К Голубеву в гости уехал, — ответил я.

— Зачем?

— Хочет в одном допросе поучаствовать. Тряхнуть стариной, так сказать.

— А уехал на чем? Машина-то здесь.

— Так Голубев приезжал и забрал его. А я не поехал.

— С чего вдруг?

— Там тема очень специфическая. Поэтому мне туда нельзя. Миша вечером приедет и все расскажет.

— Ну и правильно, — сказала моя мама. — Нечего тебе на ужасы смотреть. Посмотрел на маму, обнял ее.

— Я сейчас кушать приготовлю, — сказала Таня. — Кто со мной?

— Я с Ирой, — ответила моя мама. — Пусть мужчины пообщаются.

Они ушли на кухню, а я остался с папой. Мы с ним редко раньше общались. Я всегда в работе, он всегда в работе. Родителям уже за шестьдесят, а общих тем нет. Они меня всегда спрашивали: «Как сам? Как на работе?» Я всегда отвечал: «Все нормально». Хотя, что может быть нормального в моей работе? И работа ненормальная и сам ненормальный.

— Леш, я вот что думаю по поводу того, что Мишка сказал. Если ты решил тем делом заниматься, то должен довести его до конца. Иначе будешь себя гнобить. Потом начнешь злиться на Таню, хоть она и не причем.