Надежда

Бриллиантовая слеза повисла на кончике узкого лотка, образовавшегося на срезе коры дерева. Она дрожит, как бы не желая расставаться с матерью-деревом. Но следующая, не менее ослепительная, прозрачная капля сталкивает предыдущую в бездну. Я наблюдаю за драгоценными слезами жизни до тех пор, пока лучик света не перестает попадать на них. Теперь это обыкновенные капли березового сока. Бриллианты исчезли, — сказка кончилась. Всегда немного грустно, когда необыкновенное заканчивается...

СВИНКА

О том, как я болела свинкой, у меня остались самые теплые воспоминания.

Случилось это в конце весны. Зелень вокруг росла яркая, сочная. Солнце ласковое. Птички носились меж деревьями — вжик-вжик. Меня поместили в чистый белый изолятор. (Отгородили и покрасили угол спальни.) Здесь пахло лекарствами. Это особенная обстановка, а значит — интересная. Дети, прибегавшие ко мне потихоньку от взрослых, перегибаясь через подоконник, щупали мою огромную «хрюшку» и восторгались. Свинка была почти у всех, а в изолятор поместили только меня. Мне завидовали по-доброму. Я целыми днями сидела у окна и смотрела во двор или валялась на койке. Газет мне не приносили. Наверное, чтобы я их микробами не запачкала. Вечерами мне фантазии не давали скучать. Приходил Витек. Приносил удивительное лакомство — жмых подсолнечника. Правда, съесть его не получалось, потому что я из-за «хрюшки» не могла широко открывать рот. Спрятала жмых под подушку. Свет на ночь у меня не тушили. Просто фитиль в лампе чуть-чуть убавляли.

Ужинать сегодня что-то не хочется. В комнате тишина. От слабости задремала. Сквозь дрему слышу тихий писк и шуршание. Открыла глаза. Какая прелесть! На тумбочке в моей тарелке спокойно ужинает компания мышей. Они такие симпатичные! Едят очень красиво. Берут передними лапками кусочек картошки или котлеты и старательно, аккуратно съедают.

Вдруг из всех дыр в полу стали выскакивать все новые и новые мыши. Некоторые очень осторожные. Сначала выглянут из норки, а потом медленно идут к тумбочке. Их чудесные, черные, блестящие глазки беспокойно двигаются туда-сюда. Другие — напрямик мчатся к еде. Как они ловко лазают по тумбочке! Когда их набежало слишком много, началась возня, громкий писк. Одни перепрыгивали через сородичей в середину тарелки, другие оттирали друг друга, выталкивали из плотного круга более слабых. Совсем маленькие мышата подбирали крошки около тумбочки. Одна большая мышка села на задние лапки, взяла в передние большой кусок хлеба и очень быстро его грызла. Я даже разглядела ее тонкие острые зубки. Мне не было страшно. Я не чувствовала неприязни к этим шустрым соседям. Напротив, они доставляли мне огромное удовольствие!

Теперь я каждый день оставляла на тумбочке еду, чтобы ко мне приходили маленькие гости. Я смотрела на них и придумывала истории, в которых главными героями становились мои новые знакомые. Особое место в них, конечно, отводилось самым маленьким мышатам.

Все было просто здорово! Только не нравилось мне, что старые мыши обижали маленьких, стараясь отужинать первыми. Особенно я жалела одного, горбатенького. Мышонок не уходил далеко от норки. Сидел на плинтусе и терпеливо ждал, пока все наедятся. Когда мыши разбегались, он, хромая и покачиваясь, подбирался к тумбочке, обнюхивая доски пола. Я поняла, что он слепой, и начала кормить бедняжку кусочками жмыха. Но жмых очень пахучий, и мыши опять выскочили и отняли у больного еду. Я стала приберегать хлеб, а днем засовывала еду в его норку. Мы подружились. Мышонок по ночам топал к тумбочке, и я тихонько шепталась с ним. Я даже с закрытыми глазами узнавала о его приближении. Он не боялся моего голоса, ел спокойно, без суеты. «Кто же будет заботиться о нем, когда я вылечусь?» — каждую ночь, засыпая, думала я с грустью.

ОТКУДА ПОЯВЛЯЮТСЯ ДЕТИ

Сижу я на спортивной площадке и стучу молотком по огромному гвоздю. Мастерю себе ножичек. Дело идет хорошо. Гвоздь уже наполовину расплющен до нужной толщины. У меня плохо получается игра «в ножички». Я поняла, что нужна тренировка. А кто же мне свой нож надолго даст? Вот и «кую». Подходит ко мне четырехлетка, внимательно смотрит, как я работаю, потом неожиданно спрашивает:

— Откуда дети берутся?

— Из животика, — отвечаю я, продолжая свое дело.

— Расскажи, как это? — опять пристает девочка.

Я рассказала все, что видела и знала. Девочка помолчала и задала еще один вопрос:

— Как дети в животик попадают?

Я честно сказала, что не знаю, и решила расспросить старших ребят. Но никто из них толком мне ничего не объяснил. Один предположил, что для этого нужно, чтобы папа и мама были женаты. Тут в разговор вступил Петька. Он сказал, что жениться не обязательно, надо только, чтобы папа и мама спали вместе. При этом он горько усмехнулся. Дело в том, что ему не повезло. Он как-то провинился, а злюка-воспитательница сказала, что мать его нагуляла, потом вышла замуж за другого, а тот, другой, не захотел кормить чужого выродка. Все сочувствовали Пете, и когда он грубо говорил о своей матери, не осуждали его.