Надежда

Присев на стол, Байдич, ещё пару раз глотнул из бутыли, и, посмотрев на меня серьёзным взглядом, произнёс:

– Похоже, они пронюхали.

– Да ладно? – пожал плечами я.

– Ты знал?

– Догадывался. Хотя, конечно, не думал, что так скоро.

– И что ты намерен делать?

– В смысле?

– Чёрт! Ты что, даже не доложишь Палантиру? – изумился он.

– Доложу, но что с того?

Байдич громко хлопнул себя по ляжке и с полным недоумением уставился на меня.

– Ты что, заболел?

– Нет. Если ты ещё помнишь те немногие уроки, которые я тебе давал, моя аура в целости.

– Да вижу. Просто, боюсь, у тебя в голове что-то чик – и отключилось!

Я улыбнулся.

– Мне всегда нравилось, как ты излагаешь свои мысли.

– Короче, голова, я уж не знаю, что вы задумали – моё дело простое, но, если помнишь, мы хотели старость встретить вместе за кружками отличного пойла, и внуками, теребящими нас за колени. А так… Если банда решит отправить сюда своего человека, то, поверь, он точно накопает на вас всевозможных компроматов. Потом всю вашу компанию и ваш кукольный Сенат измажут в таком липком дерьме, что вы и за век не сможете отмыться. В конце концов, дружище, несколько минут известности и «славы» на эшафоте, и твоя чрезмерно умная башка отлетит в корзину.

– Ну. насчёт последнего я сомневаюсь, конечно, – серьёзно сказал я, убрав улыбку. – Но остальное вполне возможно. Однако у них нет времени. Скоро мы все концы схороним в пепел, а всё, что им останется – разбираться с последствиями.

Лицо Байдича скривилось в неприятной гримасе:

– Вы решили похоронить Проект?

– Это единственный шанс закончить с безобразием. Самовлюблённые глупцы зашли слишком далеко, дружище. Они возомнили себя богами. Что ж, оставим их с рогами. Все прошлые операции с Источниками потерпели фиаско. Сделаем так и в этот раз. После очередного поражения очень многие люди откажутся финансировать дальнейшие работы. И тогда будет война. А уж кто победит…

Очнувшись от очередного видения, Ромунд тут же вырвал. Похоже, мёртвый Патрус решил рассказать свою историю до конца.

– Ты что-то видел? – нахмурившись, спросила Альма.

– Нет. Просто мне плохо. Нужно поспать, – соврал Ромунд, и изобразил, что отключился. Нужно многое обдумать.

* * *

– Мой сеньор! – отсалютовал Данила приближавшемуся Строгонову. – Я.

– Успокойся, друг, – махнул рукой сеньор. – Есть что выпить?

– Да, конечно. Вот, Ян, – сказал охотник и хотел попросить Яна подать бутыль, но проклятый наёмник исчез.

– Ты кому? – удивился Строгонов.

– Ах, он маленький ублюдок! Садитесь, вот, здесь ещё есть немного горилки.

– Горилки говоришь? Это хорошо, – улыбнулся тот, потирая руки.

Строгонов уселся на стул и разлил огненную водицу по кружкам. В полном молчании они опрокинули по стакану и налили по второй. Порядочно пьяный Данила почувствовал, что его тянет к полу. Взяв себя в руки, бывалый охотник удержался на стуле. Ещё чего! Такое позорище!

– Так с кем ты тут сидел? – спросил Строгонов, доливая остатки горилки в стаканы.

– Ох, мой сеньор, вы не поверите…

– Да не сеньор я почти. Некому более омаж отрабатывать, друг, – грустно признался Строгонов. – Теперь я просто главный среди равных.

– Неужели? – дрожащими губами спросил Данила.

– Увы, – кивнул головой Строгонов. – Но ты поведай свою историю первый.

– Да, конечно! – с готовностью ответил Данила, но затем понял, что ему не очень-то хотелось об этом говорить. Но! Хмель развязал язык, поэтому стесняться было особенно нечего.

Охотник рассказал о своих приключениях во всех деталях и подробностях. Будь он трезвым, то ни в коем случае не стал бы выкладывать так подробно. Но сейчас, как говорится, шла лавина, и он не мог сдержаться. Нужно было высвободиться. Наболело. А Строгонов слушал внимательно, лишь слегка хмуря брови. Когда Данила с глубоким вздохом закончил, он свистнул пухленькую официантку и попросил бутыль горилки. Данила не стал возражать. Сегодня он уходит в хлам.