Надежда

Неля не знала и, наверное, даже не предчувствовала, что едет на похороны своих близких. Моя интуиция тоже молчала, я и предположить не могла, что вижу ее смеющейся и такой веселой в последний раз. Как я потом узнала, в доме родителей ночью произошло короткое замыкание в розетке и начал тлеть свернутый в рулон ковер, стоявший у стены возле розетки. Вся Нелина семья – отец, мать и две сестры задохнулись от угарного газа во сне. Неля приехала домой и увидела во дворе четыре трупа родных ей людей. Прямо с похорон ее увезли в психиатрическую больницу. Именно тогда у меня мелькнула мысль: «Почему такое случилось с хорошим человеком, почему с моим отчимом ничего ужасного не происходит?» Вскоре у меня созрел план, и я позвонила маме и попросила застраховать дом на год на большую сумму. Она была удивлена такой просьбе, но пообещала ее выполнить.

Я нашла больницу, где находилась на излечении Неля. Меня пустили к ней в палату. Когда я зашла внутрь, за мной сразу же закрылась, громыхнув, металлическая решетчатая дверь. На кровати неподвижно лежала Неля, и даже грохот закрываемой двери не заставил ее пошевелиться, а на ее лице не дрогнул ни один мускул. Застывшие невидящие глаза смотрели безучастно мимо меня.

– Нелечка, Неля! – позвала я подругу и увидела, что ее веки дрогнули, но больше она никак не отреагировала на мое появление. – Неля, ты слышишь меня? Это я, Павлина. Я принесла тебе бананы. Ты же любишь их, я знаю, ты любишь бананы.

Неля оставалась безучастной. Я пыталась поговорить с ней, покормить – бесполезно. С тяжелым сердцем я покидала душную и безмолвную больничную палату…

В середине мая я возвращалась домой с занятий. У меня было прекрасное настроение. Завтра не надо рано вставать и бежать сломя голову на пары, можно будет сколько захочу нежиться в постели, а потом лениво прошлепать в кухню и поставить чайник на плиту. В воздухе витал аромат весны – пахло сиренью и свежей зеленью, не успевшей покрыться пылью. Где-то в кронах деревьев своей жизнью жили птицы, радуясь приходу весны и наступившему теплу.

Я подходила к общежитию, весело и игриво размахивая сумочкой. Мой взгляд невольно устремился на летящий из окна вниз какой-то предмет. Сначала мне подумалось, что кто-то из студентов выбросил из окна пакет с мусором, что иногда случалось, но потом я с ужасом поняла, что на землю падал человек. Послышался глухой удар – человек упал на асфальт, и в тот же миг раздался дикий, нечеловеческий крик девушки, оказавшейся рядом. Я побежала к месту трагедии. На тротуаре, распластавшись, лицом вниз лежала Неля. Казалось, что она просто прилегла и прислушивается, что происходит там, в глубине земли. Но при виде расплывающейся вокруг головы лужицы крови я пришла в себя и бросилась к подруге. Я повернула ее голову и увидела все те же невидящие глаза и разбитую черепную коробку, из которой хлестала кровь. Я поняла, что шансов выжить у Нели нет, но, вспомнив, чему меня учили, приложила дрожащую руку к ее шее. Пульса не было. Я подняла голову и увидела открытое окно нашей комнаты на четвертом этаже. «Я потеряла подругу, едва найдя ее», – мелькнула мысль, когда завыла сирена подъезжающей скорой.

Как в тумане, ничего не видя перед собой, спотыкаясь, я еле дотащилась на ватных ногах на четвертый этаж. Возле нашей с Нелей комнаты стояла комендант с бледным, перепуганным лицом.

– Павлина, комната заперта изнутри, и милиция попросила ее пока не открывать, – сказала она.

Я молча кивнула и устало присела на корточки, прислонившись спиной к холодной стене. Я пыталась взять себя в руки, твердила, что так нельзя, – я ведь будущий врач. Но первая встреча со смертью меня напугала и вызвала состояние шока.

Я смутно помню, как пришли следователи, как я дрожащими руками повернула ключ в замке, и они гурьбой вошли в комнату, позабыв обо мне. Я потеряла счет времени и сидела в коридоре в каком-то оцепенении.

– Девушка, вставайте! – услышала я над собой мужской голос и увидела протянутую ко мне большую руку.

Я протянула свою маленькую ручку, и ее схватила сильная мужская рука, поднимая меня с пола.

– Вы Павлина Андреевна Романюк? – услышала я и прямо перед собой увидела приятное лицо молодого человека и его внимательные и умные голубые глаза.

– Да, это я, – ответила я и не узнала свой голос. Он был глухим и чужим.

– Павлина Андреевна, вы можете говорить? – спросил молодой человек, который до сих пор держал меня за руку.

Я постепенно приходила в себя и вдруг подумала о том, что я и не заметила, как в институте мое мальчишеское имя Паша сменилось данным при рождении именем Павлина.

– Да, могу, – сказала я уже более твердо.

– Тогда пройдите в свою комнату, нам надо поговорить.

Я вошла внутрь и вздрогнула, увидев настежь распахнутое окно, из которого шагнула в небытие Неля. Мы остались в комнате вдвоем – я и следователь. Он мне задавал вопросы о жизни Нели, и я рассказала о трагедии, произошедшей с ее близкими, и о том, как я навещала подругу в больнице.

– Когда она вернулась из больницы? – спросила я следователя, наконец исчерпавшего свои вопросы.