Надежда Дурака (ЛП)

Старик что-то сказал, умоляя, протянул руку, как будто это могло помешать Кейджу заявить на него права.

Матеон закричал, заглушая протесты старика:

— Язычники, неверующие, проклятые. Где ваши идолы? Где ваши Ложные Боги?

Старуха заплакала.

— Убей их, — приказал Тринон.

— Не будь киской, — сказал Франкос. — Убей их.

Старик шагнул вперед, вытянув руки, все еще бормоча что-то на своем чертовом языческом наречии.

— Убей его! — крикнул Франкос.

— Кровь, которую я дам тебе, о Великий. Души, которые я пошлю тебе. Мое тело — твое оружие. Моя жизнь — твой дар, — сказал Матеон, вонзая свою пику в старика. Мужчина пискнул. Такой странный тихий звук. Матеону едва пришлось надавить, чтобы лезвие прошло насквозь и ударилось о стену позади него. Мужчина бросил на свою жену последний взгляд, полный страха и потери, а затем свет исчез из его глаз, когда он умер. Все было так просто. Почти никаких усилий вообще.

Женщина закричала и бросилась на Матеона, колотя его своими крошечными кулачками, когда он попытался вытащить свою пику из ее мужа. Франкос обхватил ее и схватил за седые волосы. Он бросил ее на пол и наступил ботинком, ломая кости.

Она лежала и всхлипывала, маленькая хрупкая грудь вздымалась. Трудно было видеть в ней хоть какого-то врага, не тогда, когда она была так похожа на родную бабушку Матеона.

— Сотри эту суку в порошок, — заорал Тринон. Его глаза горели ненавистью за маской-черепом, как у воплощенной смерти.

Кровь капала с пики Матеона. Одна жизнь отнята. Пути назад нет. Слезы текли по его щекам, когда он шагнул вперед. Он был святым воином, исполняющим волю Кейджа:

— Кровь, которую я дам тебе, о Великий. Души, которые я пошлю тебе. Мое тело — твое оружие. Моя жизнь — твой дар.

— Киска, — сказал Франкос.

Пика вошла внутрь.

— Да! — Франкос хлопнул Матеона по спине. — Теперь ты один из нас.

Да, подумал Матеон. Он посмотрел на мертвых людей у своих ног, и его снова охватила тошнота. Он был точь-в-точь как Франкос.

14

Дрен

Киесун

Дрен не ожидал увидеть толпы, расположившийся лагерем на городской площади у Дома Совета, но она там была. Сотни, если не тысячи людей. Город в городе, сгрудившийся под навесами или обломками. Грязные лица с испуганными глазами, все смотрят на новоприбывших с каким-то ожиданием.

Он был там с Эндж и Спелком, а также Хасаном и пятью ханранами. Они хотели забрать тела сына Джакса Кейна и еще одного шулка из камер в Доме Совета, и Дрен последовал за ними со своей командой. Черепа довольно хорошо укрепились в северном квартале, и Дрен искал что-то, что могло бы выкурить ублюдков из их нор.

Они привезли с собой две тележки, одну для тел, а другую для бомб, которые, как надеялся Дрен, хранились внутри. Возможно, он и улучшил владение мечом, но зачем сражаться лицом к лицу с ублюдками, когда он мог бы взорвать их на расстоянии?

— Кто это? — спросил Спелк, когда они прошли половину площади.

Дрен проследил за взглядом своего друга. Кто-то был подвешен на том, что осталось от виселицы. Кто-то молодой. Девочка. У него перехватило дыхание, когда он увидел ее лицо.

— Фалса.

— Черт, — сказала Эндж. — Похоже, ей все-таки это не сошло с рук.

— Вы ее знали? — спросил Хасан.

— Да, — ответил Дрен. — Она была одной из моих. — Не было смысла говорить Хасану, что она предала его, и он вышвырнул ее на улицу из-за больной ноги и всего остального. Нет смысла даже говорить ему, что Дрен нашел Фалсу, живущую в сточных канавах после вторжения, и обучил ее быть убийцей. Вообще нет смысла. По правде говоря, она была двенадцатилетней девочкой, и Дрен помог войне убить ее так же верно, как она делала это с любым из них.

— Давайте ее снимем, — сказал Хасан. — Только Черепа оставляют людей висеть.

Они направились к импровизированной виселице, Дрен изо всех сил старался глядеть на тело девочки. Она была маленькой бродяжкой, сейчас раскачивающейся на ветру. Ее лицо было белым, глаза выпучены, застыли в агонии. Может, она и была испорченным ребенком, но никто не заслуживал такой смерти.

— Что вы делаете? — Подошел мужчина. Большой. Достаточно большой, чтобы ему было все равно, кому противостоять. Дрен тоже увидел его татуировки. Плачущий Человек. Неудивительно, что он чувствовал себя крутым.

Дрен положил руку на рукоять своего ножа, спрятанного за поясом:

— Мы снимаем девочку.

Мужчина пробежался взглядом по Дрену, Спелку и Эндж, прежде чем проверить остальных вместе с ними. Он не торопился, увидел их оружие, но, похоже, это его не смутило:

— Вы ее друзья, ага? Вы часть ее банды?

— Какое это имеет отношение к...

Хасан положил руку на плечо Дрену.

— Позволь мне разобраться с этим. — Он подошел к мужчине. — Мы не ищем неприятностей. Что бы ни натворила девочка, теперь она мертва, так что нет смысла бороться из-за нее.