Надежда Дурова. Русская амазонка

Судя по всему, Надежда Андреевна приехала в Вильно в своем старом мундире унтер-офицера Польского уланского полка. Ее формальное превращение в нового человека – корнета Мариупольского гусарского полка Александра Андреевича Александрова – совершилось здесь, на берегах реки Вилии, с помощью виленских мастеров. Денег она при этом не жалела, стараясь стать настоящим армейским франтом.

В царствование Александра I обмундированию офицеров кавалерии придавали очень большое значение. Произведенный в мае 1811 года из штандарт-юнкеров в корнеты Малороссийского кирасирского полка, Иоганн фон Дрейлинг писал: «Было это 27 июня. Я как раз был занят тем, что в поте лица своего, старательно и с большим усердием чистил свои ботфорты; вдруг влетает ефрейтор нашего отряда Кондратенко: “Ваше благородие, честь имею вас поздравить с офицерским чином!” Швырнуть мои ботфорты и броситься на шею вестнику такого счастья было первым проявлением моей радости… Два с половиной года нес я верой и правдой тяжелое ярмо унтер-офицерской службы. Но вопросом первой важности теперь являлась экипировка. С этой целью отец мой прислал моему генералу 200 рублей. К ним мне пришлось призанять несколько сот в полку, так что моя первая экипировка, самая необходимая только, стоила мне рублей 600, а многого еще недоставало…»

Дрейлинг, оставшись служить в том же самом кирасирском полку, мог некоторые вещи вообще не менять и на этом сэкономить. «Кавалерист-девице» в Вильно пришлось приобрести весь комплект предметов обмундирования, снаряжения и вооружения гусарского обер-офицера. Это были красивые и необычные вещи, попавшие в Россию из Австрии и Венгрии при учреждении в 1741 году первых русских гусарских полков.

Дурова пробыла в гусарах всего три года из почти десятилетнего срока своей военной службы. Однако слова «гусарский, гусарская», связанные с ней, приобрели в XX веке прямо-таки магическое действие на наших современников. В городе Елабуге ей установлен памятник, изображающий первую в нашей стране женщину-офицера в мундире лейб-гвардии Гусарского полка и верхом на лошади. Барельеф на стеле в городе Сарапуле также украшен профилем героини в гусарском кивере с султаном. Поистине всенародную любовь принес ей фильм «Гусарская баллада» (к/с «Мосфильм», 1962 год).

Какими же были предметы униформы обер-офицера Мариупольского гусарского полка, изготовленные в январе 1808 года для «кавалерист-девицы» в городе Вильно?

Согласно «Табели мундирным, амуничным и оружейным вещам гусарских полков», конфирмованной 30 апреля 1802 года, офицеры должны были иметь ментик (ментию), доломан (дулам) и чакчиры одного цвета с рядовыми, но ментик – с опушкой из серых крымских мерлушек (т. е. каракулевой), а шнуры, галуны и пуговицы – золотые или серебряные, смотря по цвету прибора (желтого или белого), присвоенного данному полку. С 1803 года строевым головным убором являлся кивер – шапка цилиндрической формы высотой до 22 см, сделанная из черного фетра (или из кожи, или картона, обшитая черным сукном) и украшенная кистями и шнурами, у офицеров – из серебра, черного и оранжевого шелка.

Вне службы офицеры носили темно-зеленые вицмундиры одного покроя с пехотными офицерскими, но с гусарскими обшлагами и воротниками. При виц-мундире надевали не кивера, а обыкновенные армейские треугольные шляпы, темно-зеленые панталоны и гусарские сапоги с твердыми голенищами, впереди вырезанными «сердечком», и с привинтными шпорами. Зимой поверх мундира надевали шинель из серо-голубого сукна со стоячим воротником и пелериной длиной до локтя. Шинель можно было поставить на шелковую подкладку, а можно было подбить мехом.

Сохранившиеся до наших дней в фондах разных музеев (Государственный исторический музей в Москве, Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге) предметы гусарской униформы начала XIX века дают точное представление об облике корнета Мариупольского гусарского полка Александра Андреевича Александрова.

Вот, например, доломан, или дулам, как его нередко называли.

Именно с него начинали пошив форменной одежды для гусара. Доломан должен был «сидеть» на человеке, как перчатка. Чтобы добиться этого, сукно растягивали по фигуре, применяя увлажнение и утюжку. Кроме того, особую роль играли два спинных шва. Только правильно определив их соотношение и кривизну, можно было «посадить» мундир на человека. Делали это следующим образом: заказчик надевал сметанную вчерне куртку, а портные, скалывая детали булавками, прибавляли или убирали ткань, чтобы обтянуть доломан плотно по его фигуре.

Дурова пишет, что ее мундир «был сшит прекрасно». Значит, мастера в Вильно были профессионалами в своем деле. Остается только догадываться, к каким ухищрениям пришлось прибегать Надежде Андреевне, чтобы скрыть некоторые особенности женской фигуры, и сколько денег она заплатила портным не только за шитье, но и за молчание.