Надежда гардемарина

Спартанская каюта лейтенанта представляла собой безоконный серый кубик площадью четыре квадратных метра и высотой два с половиной. Мистер Мальстрем поставил игральную доску на койку, я сел на серое морское одеяло в изножье кровати, а он – в изголовье, где лежала подушка.

– Я должен научиться выигрывать у тебя, – сказал он, расставляя фигуры. – Это единственное, на чем я способен сосредоточиться, не считая служебных обязанностей.

Я вежливо улыбнулся, потому что не собирался проигрывать. Я не обладал многими талантами, но в шахматы играл хорошо. Дома, в Кардиффе, я был полуфиналистом в своей возрастной группе. Потом, когда мне исполнилось тринадцать, отец привел меня в Академию.

Согласно нашим собственным правилам, на ход давалось полминуты. С момента, когда «Гиберния» покинула «Околоземный порт», я выиграл двадцать три раза, он дважды. На этот раз, чтобы одержать победу, мне понадобилось двадцать пять ходов. Потом по установившейся традиции мы торжественно пожали друг другу руки.

– Когда мы вернемся с Надежды, мне будет тридцать пять. – Он печально вздохнул, – А тебе двадцать.

– Да, сэр, – ответил я, ожидая, что он скажет дальше.

– Чего тебе больше жаль, – спросил он вдруг, – потерянные годы или проведенное на корабле взаперти время?

– Я не считаю их потерянными, сэр. По возвращении у меня будет достаточно часов налета, чтобы стать лейтенантом, если я сумею пройти комиссию. На Земле я не смог бы даже мечтать об этом. – Я не решился признаться ему, насколько сильны во мне амбиции.

Он ничего не ответил.

– Тридцать четыре месяца туда и обратно, – сказал я, помолчав. – Не знаю, сэр. Как и другие, я боюсь клаустрофобии. – Я отважился на улыбку. – Все зависит от того, буду ли я эти три года играть в шахматы с вами или вытягиваться перед лейтенантом Казенсом. – Тут я спохватился, что перешел дозволенные границы, но ничего особенного не произошло.

Лейтенант Мальстрем подумал и со вздохом произнес:

– Я не собираюсь критиковать коллегу, тем более перед младшими чинами. Но мне непонятно, как он вообще попал в Академию.

«А главное, как окончил ее», – мелькнула у меня мысль. Вот если бы мистеру Мальстрему поручили обучать нас навигации! Но в его основные обязанности входило обеспечение безопасности корабля и контакты с пассажирами. Я лишь подумал об этом, но сказать не решился.

Я побрел в свой кубрик. Там сидел на полу, скрестив ноги, Сэнди Уилски с сосредоточенным видом. Вакс Хольцер, нахмурившись, задавал ему вопросы, сидя на своей койке.

– Ну и?..

Сэнди пожал плечами и в отчаянии выпалил:

– Не знаю, мистер Хольцер. Вакс прищурился:

– Ты что, все еще кадет? Неужели гардемарин может не знать, где находится корабельный арсенал?

Я прошел через комнату, словно не замечая обращенный на меня полный надежды взгляд мальчишки. Вакс имел право его потерзать. Как и все мы: Сэнди был самым младшим, он только что окончил Академию.

– Простите. – Сэнди не сводил с меня глаз, тщетно ища поддержки.

Такие вещи гардемарин должен знать. Я сбросил туфли и плюхнулся на койку.

Вакс строгим тоном продолжал задавать вопросы:

– В чем состоит миссия Военно-Космического Флота? Сэнди оживился:

– Миссия Военно-Космического Флота Объединенных Наций состоит в поддержке милостью Божьей правящего Правительства Объединенных Наций и защите колоний и форпостов человеческой цивилизации. Военно-Космический Флот должен обеспечивать оборону Объединенных Наций и их… их… – Он запнулся. Вакс бросил на него свирепый взгляд и закончил:

– …и их территорий от всех врагов, внешних и внутренних, транспортировать все грузы в космосе, сопровождать лиц, направляющихся в колонии или обратно для проведения законного бизнеса, а также выполнять приказы Адмиралтейства. Раздел I, статья 5 устава.

– Да, мистер Хольцер.

– Это стоит одного или даже двух штрафных баллов, Ники, – заявил Вакс.

Я промолчал. Дай Ваксу волю, так младшие чины проведут всю жизнь в спортивном зале. Только у меня было право назначать штрафные баллы своей команде. Но Вакс располагал другими способами портить им жизнь.

– Управление лазерами?

– В орудийной… Я имею в виду, в рубке связи. – Сэнди сдвинул брови. – Нет, должно быть… Я хочу сказать…

Вакс нахмурился:

– Сколько потребуется отжиманий…

Несколько отжиманий не повредили бы Сэнди. С нами проделывали кое-что и похуже. Но Вакс действовал мне на нервы. Возмущало и то, что мальчишка называл его мистером Хольцером. По традиции младшие называли мистером только старших гардемаринов.

Я отрывисто бросил:

– Управление лазерами осуществляется из рубки связи. Это надо знать. Ты что, спал на уроках по артиллерийской подготовке?

– Нет, мистер Сифорт. – На лбу у Сэнди высгупил пот. Теперьтфотив него оказались двое. Я сбавил тон:

– На некоторых кораблях лазеры находятся в отдельном помещении, так называемой орудийной. На старых кораблях так назывались кают-компании для гардемаринов.

– Спасибо, – смиренно ответил Сэнди.

Вакс проворчал:

– Ему следовало бы это знать.

– Ты прав. Не знать устройства корабля – позор, Сэнди. Отожмешься двадцать раз, – Это еще что. Вакс заставил бы его отжаться пятьдесят.