Надежда и отчаяние

Вновь погрузившись в размышления, я стал прокручивать все события в голове и с ужасом начал узнавать в своей душе болезнь привязанности. Я часто ловил себя на мыслях о Даше. Мне было действительно хорошо рядом с ней, но я прекрасно понимал, что мне нельзя снова лезть в это дело. Просто нельзя. Я не переживу второго раза. Мой удел – быть одиноким, и я должен его придерживаться.

Да, я снова захотел любви, когда рваная дыра на сердце немного зарубцевалась, но надо ли оно мне все-таки? Я…я не знаю. Я боюсь. Мне жутко. И, наверное, лучше постараться этого избежать.

В голове снова играла мелодия, но мне тяжело было подходить к гитаре. Всякий раз, когда я брал ее в руки, во мне начинали бурлить воспоминания, от которых, честно говоря, я бы давно хотел избавиться. Ее образ неразрывно был связан с гитарой. Но мелодия не давала мне покоя, так что я, скрепя сердце, все-таки взял гитару в руки. Они отлично помнили как играть и даже отлично помнили, как создавать мелодию в специальной программе на ноутбуке. Я потратил на это несколько дней. Несколько дней самоотдачи и вливания эмоций. В итоге у меня получилась медленная меланхоличная песня об одиночестве, текстом для которой послужил мой старый стих. И получилось, как ни странно, очень даже хорошо, даже несмотря на мой голос. С музыкой он звучал неплохо. По крайней мере если верить моим знакомым с форумов, которых я знаю уже три года.

Странно, но я как будто ощутил в себе желание стать музыкантом. Я вновь поразился себе. Думаю, каждый человек хотел бы быть творческим, но я слишком творческий. Я мечусь от одного дела к другому, загораюсь чем-то, затем быстро перегораю, так ничего и не добившись. Это не благодать свыше, это наказание за что-то. Но пока я еще не сгорел, я буду метаться…

***

Настроение было подходящее для того, чтобы написать небольшой, но пропитанный душераздирающей тоской и безысходностью роман. Или песню.

Но сначала я открыл электронный ящик. Сердце екнуло. После прочтения двух я захохотал. В них говорилось о том, что мой рассказ принят и будет напечатан. Однако радость быстро улетучилась, когда я зашел на сайт, куда выкладывал песню и обнаружил, что там нет ни единого комментария. Вот оно, теперь я загорелся музыкой и даже от успехов в литературе, к которым я давно стремился, уже нет особой радости. Однако я все же не преминул возможностью написать о своих успехах Даше.

«Отлично! Поздравляю, молодец!», – ее сообщение сияло искренней радостью. Я улыбнулся.

«Кстати, я послушала твою песню…»

Мы продолжили о чем-то переписываться. Мне казалось, словно общение с ней на сегодняшний день сделалось моей главной потребностью, на фоне которой все остальные дела (даже написание новой песни) выглядели чем-то ненужным и глупым.

Я смотрел на ее аватарку и слегка улыбался, сам не зная чему. Расслабленный и умиротворенный, я видел все как сквозь сон. Она была как бы напротив меня, красивая, понимающая, случайно попавшая в мою убогую, затхлую, полную пустоты и бессмысленности жизнь. В любой момент она может так же случайно исчезнуть из нее. Сейчас я вдруг осознал, что очень этого не хочу. Я хочу просто остаться с ней. Просто остаться… Разве я этого не заслужил?

Я снова наступил на те же грабли. Я снова пошел гулять с ней, когда она вдруг позвала. Мы шли рядом и периодически обменивались разными фразами. Я ощущал, что на душе очень хорошо и тепло.

– А вот здесь будет стоять мой памятник, – сказал я, указывая рукой на вход в парк. – А вот эта улица, видишь? Она будет носить мое имя. О, а ты знаешь, что в Питере есть табличка «Здесь с такого-то по такой-то год жил Пушкин»? Так вот в том доме, где я снимаю квартиру, будет висеть табличка «Здесь жил Думин»!

Даша улыбалась, чуть посмеивалась и кивала. Мои губы расплылись в глупой улыбке. Я ничего больше не понимал, – ни себя, ни свое поведение, – ничего.

Мне кажется, что с ней я помолодел на всю большую разницу наших лет. И пусть физически она была всего лишь на год младше меня. Между нами зияла пропасть душевных страданий.

Наверное, я все-таки буду пытаться. Но надо помнить одно: готовься к худшему, но надейся на лучшее. Но я не привык готовиться, я привык только надеяться.

***

Мы попрощались, когда город погружался в сумрак. По пути домой мне в голову, как это очень часто бывает, приходило множество более правильных и прекрасных слов. Ах, если бы я был другим, я бы наверняка сказал их!

Я брел по улицам и внезапно наткнулся на небольшой магазинчик, витрина которого одиноко поблескивала желтовато-оранжевым светом. Я вошел внутрь и купил на оставшиеся в кармане деньги большой букет свежих великолепных роз. Продавец пообещал доставить их к Даше утром. Я поблагодарил его, расплатился и вышел.

Тихая спокойная ночь. Небо покрыто мириадами звезд. Я по привычке встал под фонарем и зажег кончик сигареты. Дым поднимался вверх, растворяясь в темноте. Я простоял так минут десять, не сделав в итоге ни одной затяжки. Окурок полетел в мусорный бак. Курить почему-то не хотелось.

Глава пятая