Надежда и отчаяние

Но в этот раз я не успел уйти в размышления, не успел уйти к голосу в голове, который начал бы нашептывать мне слова о вечном одиночестве. Даша схватила меня за руку и потащила за собой. Когда я опомнился, я уже держал ее за руку; вторую она положила мне на плечо. Едва я обнял этот прекрасный стан, едва она зашевелилась так близко, что я мог чувствовать ее тепло и дыхание, едва она так же близко, нежно и смущенно улыбнулась мне, как вино ударило мне в голову, заставив глупо улыбнуться и позабыть все на свете. Я понял, что не хочу отпускать эту девушку. Я отдал бы все на свете, лишь бы кружиться в этом танце бесконечно. Даже несмотря на некоторые улыбки со стороны – даже двигаться на месте я не особо-то умел. Руки ужасно потели. «Наверное, я все-таки ее люблю», – думал я. Сейчас вокруг не было ничего: ни этого клуба, ни этих людей. Только я и она…

Люди, уставшие и красные после многочисленных танцев, с наслаждением накинулись на алкоголь и еду. Пока я переговаривался с барменом по поводу выступления, Даша оживленно говорила с каким-то парнем. Этот парень был точно огонь и пламень. Даша смеялась. Я посмотрел на ее визави внимательнее: меня бесила его похотливая наглая рожа, но он был проще меня, делал все с какой-то легкостью. И всего от одного вида веселой Даши мне стало плохо. Кого я, черт возьми, обманываю? Да, может быть я пытаюсь стать лучше, но он-то лучший по умолчанию, он производит хорошее впечатление, да и, кажется, нравится Даше куда больше, чем я.

Я поплелся на улицу и, рухнув на скамейку, закурил. Сорвался…

Чувствовал я себя паршиво. В груди меня терзала совесть за то, что я так просто взял и ушел от Даши, а в сердце меня терзала тоска по ней. Просидев на улице минут десять, я вернулся в шумный зал.

Того сосунка уже не было напротив Даши; он танцевал с какой-то женщиной (с матерью, видимо). Увидев меня, Даша, до этого осматривающаяся по сторонам с несколько грустным лицом, кажется, обрадовалась. По крайней мере, сделала вид.

– Куда же ты пропал?

– У меня были срочные дела, – сказал я, садясь рядом. – А кто это с тобой был? – буркнул я, вспоминая.

– Какой-то парень.

– Почему же он не пригласил тебя на танец? Вы так прекрасно разговорились, – раздраженно продолжал я.

Она посмотрела на меня, покачала головой и улыбнулась.

– Потому что у него есть с кем танцевать, – сказала она. Но меня не сильно это убедило.

Я посмотрел на Дашу, на ее прекрасную улыбку и мне вдруг стало плохо оттого, что я надумал; а потом я вдруг взял и начал смеяться.

Когда подавляющее большинство гостей были в достаточной степени пьяны, зазвучал микрофон: «А сейчас перед вами выступит Максим Думин». Алкоголь во мне не давал поводов волноваться, так что я спокойно встал, достал из чехла гитару, встал у микрофона и начал петь.

Через некоторое время мне зааплодировали, а администратор даже всунул мне мой первый гонорар. И наплевать, что это были всего лишь пятьсот рублей. Главное, что я получал от этого истинное наслаждение, ведь люди мне хлопали и свистели; им нравились мои песни. Затем заиграла быстрая музыка с колонок и люди кинулись танцевать.

Когда я сошел со цены, Даша неожиданно кинулась меня обнимать.

– Молодец, ты отлично выступил!

– С-спасибо.

Она чуть прищурилась.

– От тебя пахнет сигаретами.

– Прости, я сорвался…

– Но ты же сказал, что бросишь, – грустно вспомнила она.

– Я брошу, я просто сорвался.

– Тогда отдай мне пачку.

Я протянул ей две сигареты. Даша сломала их и выбросила.

– Ну вот, другое дело. А теперь… хочешь незаметно исчезнуть? – сказала она почти шепотом.

Я кивнул.

Мы шли по набережной, освященной редкими фонарями. Над нами необозримо опрокинулся небесный купол. Необычайно свежий воздух, несшийся со стороны Волги, будоражил сердце. Через несколько метров мы остановились, чтобы посмотреть на серебряное сияние света, отражавшееся в темной воде.

– Красиво… – проговорил я.

Она улыбнулась, продолжая смотреть в ночную даль.

– Помнишь, тебе когда-то было очень плохо?

– Как такое можно забыть?..

– Пообещай мне кое-что.

– Что же?

– Пообещай мне, пожалуйста, что больше никогда не будешь грустить.

Я повернулся к ней и не нашелся, что ответить. Мучительно хотелось сказать: «Только с тобой я не буду больше грустить», но я почему-то не смог. Мне стало не очень хорошо. Говорят, что не понимать себя – нормально, но я очень устал от этого. Вот девушка, с которой мне очень хорошо, которую я хочу обнять и которую я хочу держать за руку. Но люблю ли я ее?.. А что такое вообще любовь? О Боже, что же я за человек? Я ни в чем наверняка не уверен. Ни в чем.

– Я постараюсь, – ответил я через минуту.

Мы еще долго молчали. Даша смотрела на воду, а я то на нее, то в сторону. Возможно, это тот момент, о котором я мечтал всю свою жизнь, так почему же я не могу найти в себе силы сказать ей? Я боюсь? Не знаю. Я не верен? Не знаю.

Даша, кажется почувствовала мои мысли и ни с того ни с сего спросила:

– Что ты любишь?