Надежда и жизнестойкость – понимание психотерапевтических стратегий Милтона Х. Эриксона

Эриксон родился в семье двух чрезвычайно целеустремленных людей. Его отец, Альберт, потерял своего отца, когда ему было 12 лет. Через три года он оставил Чикаго с целью стать фермером. На тот момент у него не было ничего, кроме того, во что он был одет, и билета на поезд. Продвинувшись на запад настолько, насколько хватило денег, Альберт начал искать работу в фермерском сообществе города Лоуэлл (штат Висконсин). В поисках работы он попутчиком добрался до фермерского дома. В имении своего работодателя он встретил красивую девочку, наблюдавшую за ним из-за дерева. «Чья ты, девушка?» – спросил Альберт. «Я дочь своего отца», – уверенно ответила она, а в ответ услышав: «Ну, теперь ты моя». Спустя пять лет Альберт и Клара поженились. В конце концов у них будет 9 детей и они отпразднуют 73 года совместной жизни.

Мать Эриксона не уступала своему мужу в решительности. В 16 она услышала жалобы своей тети по поводу того, что никто из ныне живущих представителей семьи не сможет добиться той же славы, что была у ее предков, клана Хайлендов. Будучи глубоко подавленной, она даже сожгла семейное древо, на что юная Клара смело ответила: «Когда я вырасту, выйду замуж и рожу мальчика, я назову его Хайлендом». Милтон Хайленд Эриксон был ее вторым сыном. Он родился в 1901 году в деревянной хижине с тремя стенами, где пол был земляной, а роль четвертой стены играла скала. Это произошло в удаленном регионе Сьерра-Невада, в маленьком шахтерском городке под названием Аурум, от которого сегодня не осталось и следа. Рождались дети, Альберт и Клара желали своим детям лучшего образования, и потому в крытой повозке семья двинулась на восток.

Детство

Уже в детстве Эриксон отличался от своих сверстников. Несмотря на то, что рос в деревне, где книг было очень мало, он проявлял сильную страсть к печатному слову, развлекая себя многочасовым чтением словаря. Иронично, но у него были множественные расстройства восприятия и очевидными были затруднения в области чтения. Позже сам Эриксон описывал себя как страдавшего от дислексии, и, когда ему было шесть лет, его учительница, мисс Уэлш, потратила множество часов на то, чтобы исправить ошибки в понимании письменных символов. Во время одного из таких уроков Эриксона осенило. Учительница повернула на бок изображение цифры «3», чтобы выделить ее признаки. Эриксон рассказывал, что в мгновение ока он вдруг заметил разницу между цифрой «3» и буквой «m». Впоследствии учительница еще не раз использовала этот метод. Она брала что-нибудь очень знакомое и ставила это в совершенно незнакомое положение. Эриксон был благодарен учительнице за то, что она его научила, и запомнил этот метод, который позже стал вдохновением для использования реориентации и техники, известной как терапевтический шок.

Эриксон не только не распознавал знаки, он также не различал ни цвета, ни высоту звуков. Однако эти недостатки его не сломили, а, наоборот, сподвигнули на тщательное наблюдение за миром. В 15 лет он написал статью для журнала Wisconsin Agriculturists на тему того, с какими проблемами сталкиваются молодые люди, живущие на фермах, и почему они их в конечном счете покидают. С самого раннего детства Эриксон искал способы, как изменить этот мир. Это было одной из причин его восхищения сельским врачом, который приносил надежду в дома живуших в отдалении напуганных семей.

Юность

В 1919 году Эриксон заболел одной из самых страшных болезней того времени – полиомиелитом. Прогноз не предвещал ничего хорошего, и однажды Эриксон услышал, как врач с печалью говорит родителям, что их мальчик к утру умрет. Однако вместо отчаяния его обуял гнев. Он почувствовал, что никто не вправе говорить его матери, что ее сын не доживет до утра. Невзирая на страшный приговор, слабым голосом, который у него еще остался, он дал указания матери поставить комод рядом с его кроватью под определенным углом. Она посчитала, что сын впал в бред, но сделала, как тот просил. Эта перестановка позволила Эриксону смотреть через окно другой комнаты, которое выходило на запад. Позже он рассказывал: «Я думал – будь я проклят, если не увижу еще одного заката». Увидев его, Эриксон потерял сознание на три дня.

Очнувшись, он обнаружил, что двигать может только глазами, а говорить – с великим трудом. Почти все его тело было парализовано. Вся та независимость, к которой он стремился в детстве и юности, канула в Лету.