Надежда (Книга стихов)

Все ж занятье нашел: склеил сам

Лист-гигант, на котором

Разместил, по квадратам вписал

Всех Гольштейнов-Готторнов.

- Ты со мной,- говорит,- не базарь,

Я душою и сердцем

Счастлив, что наконец-то наш царь

Наречен страстотерпцем...

Я молчу, потому что до слез

Жалко мне монархиста:

Размечтался облезлый Портос,

Мол, он граф Монте-Кристо...

Что ж, давай что угодно неси,

И не стану я спорить:

Все равно ведь у смерти вблизи

Что нести - все равно ведь...

87

ДВА ПОЭТА

Слух пошел: "Второй Некрасов!.."

Но брехня и чепуха...

Для статей и для рассказов

Этот не впрягал стиха.

Душу радовали кони,

И свидании за селом,

И лукавые гармони,

И гармония во всем.

Правда, пил средь обормотов,

Но зато в работе всей

Нету стертых оборотов,

Тягомотин и соплей.

Что ему журналов травля?

Сын задавленных крестьян

Барина из Ярославля

Победил по всем статьям.

Дар его был равен доле,

А стиху был равен пыл,

Знал он слово золотое

И сильней себя любил.

Жизнь отдавши за удачу,

Миру, городу, селу

Загодя шепнул: "Не плачу,

Не жалею, не зову..."

87

РАЗГОВОР С ЗЕРКАЛОМ

Хорошо бы на беду

Ты бы вовсе треснуло.

Нынче я в тебе найду

Мало интересного.

Вон лицо из глубины

Так давно немолодо,

Что уже страшней войны,

Хоть не ею смолото.

Лопни или потускней.

Все гляжу и охаю.

Ну тебя в качель с твоей

Плоскою правдохою.

И мне зеркало в ответ

Нехотя, несказочно:

- Нет чего, того уж нет,

И винить меня за что?

Но смотри, старик, смотри,

Хоть похож на лешего,

И спасибо говори,

Что не занавешено.

87

ИГРА СУДЬБЫ

Александр его удалил

В Кишинев, а потом в поместье,

Чем свободою одарил,

Уберег от уколов чести.

Мог в столице к полкам пристать

И не выстрелил пусть ни разу,

Все равно писать-рисовать

Воспретили бы, как Тарасу.

И какая б стряслась беда

Для России - не думать лучше...

А когда б не пошел туда,

Сам извел бы себя, замучил.

...В Петропавловке жестко спать,

Если каешься без оглядки,

А в Михайловском тишь да гладь,

И с опального взятки гладки.

88

ПЕРЕГОНЩИКИ "ИКАРУСОВ"

Перегонщики "Икарусов",

Новые пенсионеры,

Матерились в десять ярусов,

Так поизносились нервы.

Были классные водители,

Не могли стерпеть обиды,

Что сменили их вредители,

Нечисть пришлая - лимиты.

- Что творит лимит с машиною,

- Подпускать опасно близко!

А ему три с половиною

И московскую прописку.

Охраняю вроде сторожа

Будущую стройплощадку

И твержу: - Остыньте, кореши,

Чересчур вы беспощадны.

Что ж такого, если пришлые,

Тут не зона, не граница,

Да и пришлые не лишние,

Или не для всех столица?

- Ну, защита начинается...

А лимит раздавит банку,

Или вовсе - наширяется

И вползает за баранку.

...Перегонщики

"Икарусы"

Как механики чинили

На морозе в тридцать градусов

И опять лимит чернили.

Мерзлый, волею-неволею

Забегал я в их вагончик.

А потом меня уволили,

Так что не был спор закончен.

Как вы нынче, перегонщики?

Неужели вновь сердиты?

Спор какой идет в вагончике,

Если больше нет лимита?

Может, тоже перестроились

И уже не так вам туго?

Или вовсе перессорились

И ругаете друг друга?

Вам и то, и это надо бы,

Но когда нехваток тыщи,

Уж кого, а виноватого

Даже не ища отыщешь.

88

ПЛАТФОРМА 126-го КМ

Времена напористы

Свыше всякой нормы.

...Ожидаю поезда

У лесной платформы.

Времена напористы,

Но отнюдь не скверны...

Ожидаю поезда,

Утишаю нервы.

Было всяких вывертов

Больше, чем донельзя...

Ноги в джинсах вытертых

Вытянул на рельсы.

Были силы вынести

Бед чередованье,

Так что в неподвижности

Есть очарованье.

Дел - вагон с тележкою,

Что ж не беспокоюсь?

Отчего блаженствую,

Ожидая поезд,

И в начале августа

Таю от соблазна

Крикнуть вроде Фауста:

"Стой, ведь ты прекрасно!"?

Шевельнуться боязно

Поврежу вдруг лесу...

Ожидаю поезда,

Нужен до зарезу.

87-88

БОЛЬШИЕ БАТАЛЬОНЫ

Бог на стороне больших батальонов.

Вольтер

Они во всем едины,

Они не разделены,

Они непобедимы,

Большие батальоны.

Они идут, большие,

Всех шире и всех дальше.

Не сбившись, не сфальшивя:

У силы нету фальши.

Хоть сила немудрена,

За нею власть и право.

Большие батальоны

Всевышнему по нраву,

И обретает имя

В их грохоте эпоха,

И хорошо быть с ними,

А против них быть плохо.

Но всю любовь и веру

Все ж отдал я не богу,

А только офицеру,

Который шел не в ногу.

88

В БОЛЬНИЦЕ

I

Старик ворчит. Он стар.

С того небось ворчит.

С того, что слаб, что сдал,

Ворчание как щит.

Ворчание как круг,

Чтоб не уйти на дно.

Ворчание как друг,

И с ним оно давно.

На фронте, может, был,

А может, и сидел,

А нынче хвор и хил

И вовсе не у дел.

И ты к нему не лезь,

Хотя вы с ним равны,

И на свою болезнь

Гляди со стороны.

II

До смерти было далеко,

Но до испуга близко...

Постукивало домино,

Но звук был глуше писка.

Из капельницы сильный жар

По шлангу капал в руку,

И я в ночи соображал,

Идти откуда звуку.

В окно с больничного двора?

А может, из котельной?

Но доминошная игра

Спех обрела хоккейный,

Как будто заскользили вдруг

Игрушечные клюшки,

И равномерным был тот стук.

Но я лежал в отключке.

88

АРИТМИЯ

Изволнуешься, мамма миа!

Ливнем с лысины лупит пот,

Маляриею аритмия,

Закусив удила, трясет.

Припустила в охотку, ходко,

Так, что слева вовсю горит...

Заполошная идиотка,

Где посеяла прежний ритм?

Махи как умудрилась вымахать?

Что за дикое баловство?

С чистой рыси почти на иноходь

Перекинулась для чего?

Продолжаешь пороть горячку,

В страх кидаешь меня и в дрожь,

За проскачкой даешь проскачку

И не знаешь, куда несешь...