Надежда мертва (СИ)

— Шитэк, — пуля зависла в воздухе, будто ее остановили неведомые силы. Не долетела и половины пути, а затем развернулась и пробила глаз охотнику, прекращая его муки. Мира опустила руки. Глубоко вздохнула. Она боялась перевести взгляд на мужчину, которого полюбила. Он был охотником, тем, кто убивает ведьм. А она была ведьмой. — Родерик, я…

Мира повернулась и не увидела охотника, будто тот исчез. Пропал из виду, испарился. Девушка услышала свист и развернулась чуть вправо. Родерик ударил снизу и сбоку, разворачиваясь на каблуках. Один мгновенный удар. Она не почувствует боли. Топор встретил белоснежную белую кожу и разнес ее в клочья, отрывая голову и посылая высоко вверх. От силы удара тело ведьмы откинуло в сторону. Голова зависла в воздухе, а потом грохнулась на землю. Не медля Родерик снова ударил. И еще. Бил, пока с лица его возлюбленной не исчезли глаза, полные недоумения и страха. Пока не остановили свое движение змеи и не раскололся череп. И даже тогда, он не смог остановиться. Родерик продолжал бить топором, хотя в этом уже не было никакого смысла. Охотник упал на колени и колотил сильнее и сильнее, стараясь неистовым криком заглушить звон в ушах, который не разрешал открыть глаза. Он остановился только тогда, когда первые лучи солнца блеснули на лезвие его топора. Родерик испугался внезапного света и снова закричал, роняя оружие. Обхватил голову руками и просто ходил кругами, мыча себе что-то под нос. Тело Миры лежало совсем рядом, но он боялся на него смотреть. Только тихо мычал и плакал, совсем по-детски, как никогда не делал. Старался успокоить себя, вытирал слезы ладонями, чувствуя саднящие мозоли.

Наконец он сел рядом с телом на траву и стал раскачиваться взад-вперед. Вокруг лежали его братья, убитые охотники. Он убил их. По крайне мере половину. Остальных прикончила девушка, с которой он делил постель и хотел остаться навсегда. Родерик нарушил кодекс, предал доверие Айзека, предал Священную Церковь. Охотник смотрел на тело своей возлюбленной. Нелепая поза, раскинутые руки и скомканное платье. На что он надеялся? Родерик тяжело поднялся на ноги и пошел к сараю.

К вечеру он вырыл ямы для своих братьев и снарядил костер для Миры. Он похоронил охотников и вознес им молитву. Поджег дом, а затем предал огню тело змеязычницы. Долго стоял и смотрел на прекрасное зеленое пламя. Слез больше не было, горечь никуда не пропала, он просто устал плакать. Глаза распухли и болели, руки все еще саднило. Родерик тяжело покачал головой и развернулся, намереваясь отправиться в Билверс, а потом просто исчезнуть.

— Потрудись рассказать мне, что здесь произошло, — приветливо сказал Матиас, стоявший совсем рядом, Родерик даже не почувствовал как тот появился. — Чувствую здесь было очень интересно.

На секунду Родерик подумал, что может сразиться с Матиасом, если застанет его врасплох. Но тут же увидел Алана, выходящего из тени деревьев. С этими двумя ему не справиться. Охотник тяжело вздохнул. Теперь его судьба в руках Всеотца:

— Там на костре, сгорает мое сердце, — сказал Родерик и улыбнулся.

День 11ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Стеклянный район, Поместье Эшлендов

— Лирия, Лирия! — девочка чувствовала, как ее сильно трясут за плечи, но глаза открывать не хотелось. Нужно было еще отдохнуть, сладко понежиться в объятиях удобной кровати и пухового одеяла. Сила переполняла её и многие земные переживания теперь казались глупыми и несущественными. Та, что трясла ее за плечи, считала себя матерью, но девочка более не ценила семейные узы. Как и наследие своего ковена. Он был чрезмерно слабым, ненастоящим.

— Она очнулась? — этот голос ей был знаком и приятен. Полон власти и сочащейся силы. Голос высшей ведьмы, Корделии Фривуд. Она была могущественна, красива и непостижима. Так думала девочка раньше. Теперь? Было интересно, кто из них теперь сильнее. Девочка улыбнулась своим мыслям и раскрыла глаза.

В комнате были мать, тетя, Корделия и несколько слуг. Лирия вспомнила о мерзком старике, донимавшем ее, но его не было рядом. Возможно почувствовал опасность и не пришел? Не важно. Лирия засмеялась своим мыслям. Ее глаза встретились с Корделией. Прекрасна, непостижима, притягательна. Теперь Лирия знала ее секрет. Знала многие секреты. Почти все. Неожиданно ее живот скрутила отчетливая боль, лицо перекосилось.

— Что не так, дорогая? — Мария Эшленд тут же бросилась к дочке, готовая выполнить любой каприз.

— Она голодна, — безразличным голосом ответила Корделия. — Слишком долго была в Великом Лесу. Для нас прошли лишь дни, для нее — долгие годы. Ей нужно поесть. Чем ты теперь питаешься, знаешь? — этот вопрос был уже к Лирии, та отчетливо кивнула.

— Оставьте меня, а ты, — она указала на слугу, высокого, подтянутого мужчину, — ты останься со мной.

Мать и тетя непонятливо переглянулись, но Корделия настойчиво приказала им выполнять просьбу и те повиновались. Когда они остались наедине, Лирия привстала на постели и подошла к мужчине, в ее глазах горел недвусмысленный огонь желания: