Надежда мира (СИ)

Женя успела выучить свою незатейливую биографию, так же трудно подлежащую проверке, как и история о сгоревшем борделе. Тарвик развлекался тем, что расспрашивал ее в стиле «тройки», разве что пытки не применял. Так же тщательно он отрабатывал с Риэлем историю его знакомства с Женей. Женя не обладала никакими «шпионскими» данными, на ее взгляд, истории были безупречны, придраться возможности не представлялось, и разоблачить их могли только с помощью пыток. Риэль ее сдаст? Да она сама себя радостно сдаст при малейшей угрозе! Вольно Тарвику быть героем, она-то не собирается…

На привалах они терзали Тарвика массажем: то Риэль, то Женя осторожно растирали его полупарализованную руку, а он скрипел зубами, давил стоны, но не возражал, тоже надеясь, что это поможет. Увидев у Жени подаренный Райвом кинжал, одобрительно кивнул и пообещал научить им пользоваться. Женя отвернулась, чтоб ее усмешечка его не насторожила. Ей, конечно, пользоваться ножом не приходилось, однако уж как-нибудь сумеет. Он, кажется, так и считает ее прежней офис-леди, разве что распробовавшей жизнь бродяги. А с каким удивлением он слушал ее пение и как же хохотал, когда сообразил, что именно она поет!

Еще через десять дней ожоги на запястье и на лице стали шрамами. Равносторонний треугольник, перечеркнутый косой линией, так напоминавший Жене знак на одежде, то ли не отбеливать, то ли не подвергать химчистке... Прощенный государственный преступник. Скорее всего, «тройка» постаралась это организовать именно по той причине, которую упоминал Риэль: не был Тарвик государственным преступником. Обыкновенным был. Убийцей, если угодно. А тут – ноздри рвать и на каторгу или под топор палача. Помилованных не клеймили. Только заговорщиков и прочих разного рода врагов государства, сдававших своих «подельников».

Но что удивительно: прохладный прием они встречали далеко не везде. Чаще случалось так: Жене и Риэлю предоставляли комнату или угол в деревенском доме, а Тарвику – место на сеновале. Женя, честно говоря, думала, что однажды он так и исчезнет с этого сеновала, но он не исчезал, выходил утром выспавшийся и даже довольный. Погода была просто сказочная – до летней жары было еще далеко, но дни были солнечные, ночи теплые, по Жениным прикидкам – чуть не круглосуточные плюс двадцать пять.

Тарвик благоразумно не цеплялся к Риэлю, потому что после первой же его шуточки Женя глянула так свирепо, что он тут же принялся делать успокаивающие жесты и обещать вести себя хорошо. До более-менее крупного города они дошли за полтора месяца. Встречались им стражники, и конные, и пешие, но странноватая троица не вызывала у них никакого интереса. Риэля просили предъявить знак Гильдии, на свежий шрам Тарвика смотрели без малейшего осуждения, с Женей слегка заигрывали. Странные тут были порядки все-таки. Тарвик пытался ей объяснить: прощен значит прощен, для властных структур пустое место, для народа – просто лишенец, которого можно за бесплатно припахать там, где самому работать не хочется, а вместо денег кусок хлеба дать или рваные штаны зад прикрыть. Он категорически отказался останавливаться с ними в гостинице, попросился у хозяина на сеновал, и тот неохотно позволил, прикинув, что пара менестрелей привлечет в ресторан больше народу, чем оттолкнет один прощенный преступник.

В этом городе Риэль, будучи человеком последовательным, снял в банке немного денег, чтобы экипировать Тарвика для дороги, купил ему одеяло, бритву и штаны по размеру, и кроме того, попросив Женю подождать снаружи, долго торчал в аптеке и вернулся довольным – выяснил, чем можно подлечить Тарвика. Комплекс витаминов и микроэлементов, наверное. Заговоренный магическим образом. Тьфу ты…

В этом городе Риэль встретился с давним знакомым, и Женя с Тарвиком, переглянувшись, отпустили его в гости, предположив, что знакомый не простой, а интимный. Сами же вернулись в гостиницу и с разрешения хозяина просидели до вечера в комнате. Сначала молчали, не только Женя не находила слов для разговора, но и Тарвик только поглядывал на нее, но потом, когда прислуга принесла им поднос с ужином, спросил:

– А и правда, ты как здесь? Адаптировалась? Жень, скажи откровенно.

Женя довольно долго откровенно и путано объясняла ему, как себя здесь чувствует и почему не воспользовалась бы порталом, окажись он прямо здесь и прямо сейчас. Тарвик даже не удивился.