Надежда мира (СИ)

Ощипывая принесенных Райвом крупных птиц, Женя завела разговор об иных расах, интереса у мужчин не вызвавший. «Да что, увидишь сама рано или поздно», – отмахнулся Райв. Женя и замолчала обиженно. Впрочем, откуда ж им знать, что для нее эльфы – сказочные персонажи Толкиена и прочих, и непонятные маргиты ее не особенно интересуют, а вот эльфы – особенно. Посмотреть бы… Женя улыбнулась сама себе. Очень может быть, что здешние эльфы на самом деле страшные, толстые и кривоногие. Хотя записанное в ее голову знание уверяло, что нет… а какие, оно не подсказывало. Не видел составитель словаря эльфов.

Райв вел себя как ни в чем не бывало, будто не называл Женю Джен, будто не кидался на него с ножом Риэль и будто не собирался он наказывать менестреля переломом руки. Спокойно так: сломать руку, державшую нож, потому что этот нож мог его поцарапать. Не сумел бы Риэль его убить. Не все могут убивать.

Ночью ей не спалось. Ровно и неслышно дышал Риэль, выбиваясь из имиджа, посапывал, причмокивая, Райв, а она, подкатившись под бочок Риэля, рассматривала светящиеся кристаллы. Здесь не бывало темно. Ни о чем таком не думалось, хотя Женя и пыталась заставить себя поразмышлять, например, над тем, как легко она привыкла к этому миру, отказавшись даже от воспоминаний о прошлом. Правда, и вспоминать было особенно не о чем. Ведь и правда, мечтая посидеть у края земли, она никогда не видела рядом никого. Даже не мечтала быть не одинокой. Радужные сны о прекрасном принце выбил Олег, который этим прекрасным принцем был какое-то время. И даже читая дамские романы, Женя не воображала себя на месте героинь. Еще не хватало, себя в такой бред вставлять…

Понятно, что тоска о прежней жизни только мешала бы, но тоски как таковой и не было. Первое время было ощущение потерянности, но вот от чего больше, от гибрида фантастики с фэнтези или от более чем реального предательства Тарвика, – еще вопрос. Наименование, ради которого ее сюда притащили, скорее раздражало, чем интересовало. Волосы перекрасить, что ли? Это в рыжий цвет здесь не покрасишься, потому что хна не растет, а вот сделать из рыжих волос русые или каштановые проще, Риэль говорил, что отвар скорлупы лесных орехов придает коричневый оттенок, а уж орехов этих тут… Рыжие волосы – главная примета, и чего бы от нее не избавиться? Пусть фанатики из ордена думают, что она здесь, им этого для счастья, кажется, вполне достаточно, зато остальным в голову эта дурная мысль не придет.

Риэль вдруг напрягся. Женя приподнялась на локте. Он спал и явно видел плохой сон. Женя положила голову ему на плечо, начала успокаивающе поглаживать, и постепенно он расслабился. Она справилась со своими проблемами, и сейчас ее не ранили даже воспоминания о ребенке. Было – и прошло. Не вернешь, не изменишь, вечно жить болью невозможно. А оказывается, возможно. Он все еще держал в своей душе Камита и не хотел избавляться от этом памяти. Все еще видел его последний взгляд, и последний взгляд Матиса… скотина ты, Матис, бездушная скотина, и вряд ли прав Симур, считая, что таким образом Матис избавил Риэля от необходимости видеть, как он умирает. Это Риэлю уж точно далось бы легче.

Поэты ходят пятками по лезвию ножа. В общем, да. Риэль чувствовал по-другому. Острее, сильнее, дольше, и попробуй его от этого избавить – избавишь мир от менестреля.

На следующий день возобновились музыкальные занятия, доставлявшие несказанное удовольствие Райву. Ну какой интерес слушать, как Женя повторяет до бесконечности одну и ту же фразу, добиваясь одному Риэлю известной выразительности? Или как она блямкает струнами лютни, пытаясь извлечь звук продолжительный и мелодичный? Какая продолжительность может быть у незатейливого струнного инструмента? Райв валялся на диване, оперевшись на локоть, и чуть не с восторгом за ними наблюдал. Измучив Женю, Риэль понял, что вообще больше от нее ничего не добьется, засмеялся и, прихватив леску с крючками, отправился к озеру – рыбки ему захотелось, давно не ел.

Как в итоге Женя оказалась на этом диване рядом с Райвом, она и думать не хотела. В конце концов, после восьми месяцев воздержания инстинкты рвались наружу, а тут такой объект… Объект оказался удивительно нежным, а ведь ожидалась прямо буря страстей, и то ли он страсти сдерживал, то ли они так проявлялись, но прикосновения крупного и сильного мужчины казались касанием крыльев бабочки. Влюбился? Может, и правда…

Спустя час… или два Женя выбралась наружу погреться на солнышке для полного кайфа и обнаружила сидящего на камешке Риэля, увлеченно числившего рыбу своим кинжалом.

– Ты нас видел, – с ужасом констатировала она. Он хмыкнул:

– Нет, услышал вовремя. Никак краснеешь? Вот уж не стоит. Ну как он?

– Риэль!

– А? – Он скорчил невинную рожицу. – Я же тебе рассказывал, как и с кем, и ты тоже грозилась…

– Он – отлично, – буркнула Женя, – а я так еще лучше. И что?