Надежда на любовь

Наконец, самообладание блондинки было нарушено. Энергетическое поле ослабло, и она не сдержалась:

— Пошла вон, любимая женщина! И не смей приходить в мою комнату, ведьма!

Ванда, почувствовав удовлетворение, улыбнулась.

— Не следует объявлять мне войну. Проиграешь… Спокойной ночи, Любофф — произнесла она и покинула комнату блондинки.

«Она должна знать свое место. Хозяйка. Курица-наседка»

44. Поражение

На следующий день Любовь выглядела больной и уставшей. Ванда, мило улыбаясь, на правах медика, предлагала свою помощь: давление померять, таблеточку дать, мало ли что, все-таки невеста хозяина беременна…

— Это моя обязанность, заботиться о твоем здоровье. Поэтому выпей таблетку, и тебе полегчает — говорила Ванда, проникнув в комнату Любови вечером перед сном.

Та в ответ грубила:

— Пей сама свои таблетки. Ты меня отравишь.

— У тебя паранойя что ли? Зачем мне тебя травить, дура?

— Может, хочешь убить моего ребенка.

— А не ты ли просила меня прервать беременность? А сейчас вдруг прониклась любовью к эмбриону. С чего бы, это? — насмешливо произнесла Ванда.

— Тебе не понять. Уйди из моей комнаты.

— Здесь нет ничего твоего! Хозяйка нашлась! Ты никто. Ты просто инкубатор! — воскликнула Ванда.

Неожиданно в комнату вошел Густав, и Ванда, испуганно обернулась. Взгляд у мужчины был гневный, Ванда произнесла виновато:

— Я принесла таблетку, чтобы облегчить приступы токсикоза, а она…

— Замолчи, Ванда. Не смей обзывать моего ребенка эмбрионом, а мою жену инкубатором. И выйди из комнаты, без моего разрешения сюда не входи! Поняла?

— Поняла — ответила Ванда и направилась к выходу.

— Таблетку оставь. Я проверю, чем ты ее «угощаешь».

Ванда зло сверкнула глазами, отдавая таблетку. В коридоре она прислонилась к серой шершавой стене, понимая, что войну с Любовью за любовь Густава, она проиграла. «Я здесь никто, презренная любовница. А она — Жена, хозяйка!»

Слегка пошатываясь, словно пьяная она побрела по коридору, и оказалась в комнате, отведенной под аптечный склад. В тумбочке лежал мобильник, она по памяти набрала номер Дэкиэны.

— Дэка, это я. Мне нужны новые документы.

— Не вопрос, сделаем. Что, любовь прошла? — голос Дэки насмешливый.

— Любовь пришла, а ненависть уходит. Перезвоню.

— До связи.

«Так просто я не уйду» — она осмотрела стеклянные стеллажи с лекарствами. Закрыла глаза, мысленно окутывая пространство этой комнаты тягучей энергией проклятия, через несколько минут все вещества, находящиеся здесь превратятся в яд, и самая безобидная таблетка может привести к непредсказуемым последствиям для того, кто ее принял…

В самый разгар ее магического ритуала, включился яркий свет.

— Ванда! Прекрати эти кривляния и злопыхания! Ты уже взрослая женщина! — раздался голос Густава.

Ванда не сразу вышла из транса, посмотрела на своего любимого мужчину мутным взглядом.

— Что?

— Я сказал, прекрати ЭТО. Зачем ты взъелась на Любу, она носит моего ребенка.

— Я взъелась? Я честно хотела подружиться с ней. Но она решила разлучить меня с тобой. А ведь ты ей не нужен, она тебя не любит.

— Она никогда не любила меня. Зато она любит моих детей: Ульяна, и того еще не рожденного. Может, и не осознает еще. У нее сильно развитый материнский инстинкт. Женщина-мать. Такая и нужна моим наследникам. Мало ли что со мной может случиться, она не оставит их, не променяет на мужиков.

— Откуда ты знаешь? А я, разве не могу быть матерью твоим детям?

— Ты — любовница.

— Оскорбляешь?

— Это не оскорбление. Не каждая способна на такую любовь. Женщина-любовница ищет прежде всего своего мужчину и растворяется в нем. Поэтому я с тобой, Ванда.

— Правда, со мной?! Ты не любишь ее?

— Нет. Но жить ты будешь отдельно. Так нужно.

— Ты меня прогоняешь? Я опять должна уйти из твоей жизни, как тогда восемь лет назад, когда ты женился на этой дряни? Довольствоваться редкими встречами, ждать звонка, и гадать: приедешь или нет. Я так не хочу! Давай прогоним ее, отправим в клинику до родов, потом заберем ребенка, и будем вместе воспитывать обоих твоих мальчиков.

— Ванда, прекрати. Ты меня не слышишь? Любовь — мать моих детей. Ты — любовница. Каждая занимается своим делом: ты любишь меня, Люба воспитывает детей. Я всех обеспечиваю. Все.

Ванда заплакала, уронила голову на руки.

— Нет, я не понимаю, почему?

— Ванда. Успокойся, идем ко мне в комнату, не нужно истерик…

Густав помог ей подняться и, приобняв за талию, повел в свою спальню. Ночь была бурной и страстной, но Ванда знала, эта ночь последняя. Нельзя повторять прошлых ошибок, это уже было: маленькая уютная квартира, периодические любовные встречи, и никаких перспектив. У него есть Жена. Верно говорила Вадома: влюбленная женщина, слепая, глухая и тупая, пока внезапно не прозреет…

Утром она собирала свои вещи в чемодан, любопытная Анисья засунула свой нос к ней комнату.

— В город уезжаешь? Нашла новую работу? Удачи тебе, Ванда!

— Да, Анисья Федоровна, уезжаю… Скажу Вам по секрету, все, кто в замке остается, обречены — произнесла Ванда почти шепотом, Анисья округлила в ужасе глаза, они под очками казались огромными, и прикрыла рот рукой.