Надежда патриарха

Ее благоговение было мне понятно. Обычно коридоры кораблей Флота красились в серый цвет, но здесь они были отделаны роскошными панелями под дерево е поразительным количеством витиеватых украшений. Иллюминаторы обрамлялись золотыми ободками.

Возмущенный, я опустил глаза. «Ковры? В коридорах на палубе?» Коридоры на других кораблях были выстелены панелями с заклепками. Всегда.

– Мы на третьем уровне, сэр. Это царство пассажиров. Уровень номер один самый большой – на таком вам еще не доводилось побывать.

Я зашаркал ногами по неприлично мягкому покрытию. Но через несколько мгновений расслабился настолько, что усмехнулся Арлине.

– Это что-то, ты не находишь? – Я почти перестал жалеть о расходах на постройку корабля.

– «Гибернии» рядом с ней было бы стыдно, – ввернул Алекс.

– Хм-м-м. – Преданность старому кораблю заставила меня нахмуриться.

Офицеры выглядели подозрительно молодо. Мои глаза забегали по их нашивкам в поисках знаков долгой службы.

– Господи, сколько же гардемаринов будут спать на здешних койках?

– Одиннадцать, сэр.

– И все в кают-компании?

– Не совсем так. Мы назвали так одно помещение, но оно делится на две части.

У первого гардемарина было бы полно забот, даже если б «Галактика» была размером с те корабли, которые я знал раньше. В свое время я обнаружил, что даже три гардемарина в подчинении – серьезное испытание. А когда их десять…

– Кто у вас первый?

– Мистер Спик, шаг вперед.

Из строя вышел долговязый парень и отдал честь:

– Гардемарин Эдвин Спик, сэр.

Я взглянул на его знаки отличия. Шесть лет. Достаточно опыта. Но почему он все еще не лейтенант? Хотя шесть лет – в среднем не такой уж великий срок. Годом раньше, годом позже…

Капитан Стангер представил одного за другим своих лейтенантов, каждый из которых, казалось, горел желанием пожать мне руку. Интересно, сколько из них будут хвастаться таким рукопожатием, когда патриархи публично выскажут мне свое недоверие.

– Пройдемте на капитанский мостик, сэр?

– Пожалуйста.

Надо было мне раньше обсудить все детали визита. Даже будучи Генсеком, я не имел права командовать на корабле Стангера – на Флоте жестко следуют требованиям устава. Стангер и его команда оказывают мне почести исключительно из вежливости, а не по обязанности.

На корабле возможен только один капитан, и в данном случае это был Стангер. Никакое гражданское лицо – будь он хоть военный советник или даже глава правительства – не может отдавать прямые приказы на корабле. Даже адмирал должен все согласовывать с капитаном, который один отвечает за космолет. Единственное право адмирала – отстранить провинившегося капитана, но даже он не может оспаривать приказы последнего.

И устроено это было правильно. На Флоте выработали абсолютно верную иерархию.

Строго говоря, я мог заставить команду «Галактики» делать то, что мне нужно. Но для этого мне требовалось направить директиву в Адмиралтейство, после чего мои приказы прошли бы фильтрацию, передаваясь по цепочке начальников. Конечно, на деле всякая моя просьба будет воспринята как приказ. Никакой моряк в здравом уме не примется спорить с Генсеком.

Мы двинулись по коридору, несколько офицеров последовали за нами.

Как и любой другой корабль, «Галактика» состояла из дисков-уровней. Представьте себе несколько кругляшей наподобие кусков мыла, поставленных один на другой. Картину дополняет старомодный карандаш, пронизывающий эти диски посередине. Часть этого карандаша, выходящая наружу, соединена с огромными хранилищами, которые обеспечивают корабль всем необходимым. На корме, внизу дисков, располагаются двигательные установки, которые генерируют N-волны, перемещающие корабль в пространстве. А в дисках работает команда и располагаются пассажиры.

Большинство космических кораблей имеют два диска или три. На «Галактике» их было шесть, один больше другого. Внутри каждого диска проходил кольцеобразный замкнутый коридор, формально разделенный на западную и восточную части. Диски соединялись лестницами, которые по флотской традиции называли трапами.

– Я чувствую… – Но это нельзя было сказать вслух, даже Арлине. На этом корабле я чувствовал себя как дома гораздо больше, чем в своей Генсековской Ротонде.

Почему нельзя вернуть то, что некогда было в нашей жизни? Почему я когда-то отказался от карьеры капитана? Я вздохнул.

Стангер неожиданно остановился у иллюминатора, нажал на кнопку. Гардемарины между тем протопали дальше, пока не скрылись за поворотом.

Люк открылся. Я издал возглас удивления:

– Лифт? На корабле?

– В первую очередь для пассажиров. Вспомните, у нас шесть уровней. – Он улыбнулся. – Гардемаринам в лифт вход воспрещен.

– Хочется надеяться.

Что станется с Флотом, если гардемарины будут разъезжать с уровня на уровень в лифте? Ну, в мои-то дни…

– Зайдем?

– А нельзя пройти обычным образом, – немного рассердился я.

– Нет необходимости, сэр. Тем более… – Он покосился на мою трость.

Нет уж!

– И я пойду пешком, как они. – Я заковылял по коридору.