Надежда смертника

– Да-да, сэр. Помощник механика Зорн колотит по люку. Он требует, чтобы я открыл мостик. Он хочет связаться с Адмиралтейством и настаивает, что он имеет право…

– Передайте это Зорну: «Веди себя хорошо, мальчик! Просьба использовать радио отклонена. Разрешение открыть мостик – ответ отрицательный. Официальный выговор занести в личный файл. Оставь Корвина в покое, исключая случаи крайней необходимости. Конец». Ответ по всем несущим частотам: в данную минуту просьбы об интервью отклонены. Возможно, позже; и перестаньте глушить передачи на моей линии.

– Отец, просмотри!

– И ответ Управлению движения орбитальной станции… Что случилось, Ф.Т.?

Я ткнул пальцем в иллюминатор. Маленькое судно плавно двигалось сквозь пустоту космоса; умело маневрируя, оно направилось к нам.

– Твой шлем в порядке? Немного попозже, Корвин, мы продолжим. – Он внимательно вглядывался в непрошеного гостя. – Это – маленький челнок. Частный.

Я бегло просмотрел частоты.

– ВВС, седьмой канал – «Галактике»: мы хотели бы включить интервью с господином Сифортом в полуденную сводку новостей…

– Ник, это Торн, у меня есть известие для тебя, пожалуйста…

– Управление движения орбитальной станции к челноку «Голографического мира»: вы в запретной зоне космоса, немедленно измените курс…

– Внимание, катер «Галактики», катер, внимание, это «Новости Голографического мира»; не стреляйте, мы приближаемся только для того, чтобы снять несколько кадров, пожалуйста, не стреляйте…

Отец проворчал:

– Они или никогда не отрывали своего зада от Земли, или не думают, что говорят. Любому известно, что катера не вооружены. Не стрелять, да неуже…

– Не стреляйте! Господин Генеральный секретарь, как это – чувствов…

– Филип, – голос отца был спокоен. – Пригнись к пульту. Не дай им увидеть твое лицо.

– Да, сэр! – Я уставился на мигающие огни.

– А, замечательно! Они, вероятно, не смогут узнать тебя через шлем. Это очень хорошо.

Крошечное суденышко, даже меньше, чем наш катер, внезапно появилось недалеко от нашего левого борта. Через их иллюминатор я увидел мельком две фигуры, голографокамеры нацелились на нас. Пилот включил двигатели, и челнок медленно подплывал ближе. Он расположился в каких-то двухстах футах перед носом нашего катера и, казалось, больше не приближался.

– Идиоты. Они будут идти перед нами к пушке. – Отец всплеснул руками. – Проклятые любители громких заголовков! Им нельзя было разрешать выходить из атмосферы!

– Не сомневаюсь, что адмирал предупредит их. – Я пытался произносить слова успокаивающим тоном.

– Я знаю. – Протянув руку, он включил телефон. – Да, Джефф?

– Это – капитан Вилкес, – произнес чопорный холодный голос. – Подождите минуту: адмирал разговаривает с… одну минуту! – Прозвучал щелчок, и послышался голос Торна:

– Ник? Не отключайся.

Еще один щелчок. Мы ждали. Я осторожно поинтересовался:

– Почему он называет тебя Ником, ведь он ненавидит тебя?

– Что заставило тебя сделать такой вывод?

– Он обманом заставил тебя взойти на борт «Галактики». Он принудил тебя вернуться во флот. Он…

– О, Филип! – Отец пристально глядел вдаль. Через некоторое время он сказал:

– Возможно, он немного ненавидит себя.

– Он предал тебя.

– Ты не следил за разговором. Помнишь нашу беседу в его офисе?

– Да… – Я старался вспомнить слова. – Он сказал, что не может взять на себя ответственность за прекращение лазерного огня.

– И я дал ему понять, что взял бы ее сам.

– Как? Без «Галактики» что ты мог бы…

– Вот что я сказал ему: мною будет захвачен какой бы то ни был корабль, на борт которого я взойду. Он предупредил меня, что это было бы преступлением, наказуемым смертной казнью.

Я затаил дыхание. Не могу этого допустить…

– Мы были очень близки, когда были юношами.

– И таким образом он…

– Отдал мне «Галактику», очень хорошо зная, что я был старше бедного Флореса.

– Но…

Он наклонился вперед, ко мне:

– Бедный Джефф хочет быть циником, оппортунистом, но не может удержать себя от совершения правильных и справедливых поступков. Ф.Т., ты не должен никогда говорить об этом. Ничего из этого когда-либо не было сказано; это осталось внутри наших сердец.

– Клянусь, отец. – Я гордо выпятил грудь. Он жестом изобразил так, как будто взъерошил мои волосы через шлем.

– Видишь ли…

– Ник? Капитан Сифорт? – раздался голос Торна.

– Да, адмирал?

– Со мной только что разговаривал сам Генеральный секретарь, требуя от меня гарантии того, что лазеры не прекратят огонь, когда ты пересечешь их путь.

– Ясно.

Его голос был печален.

– Я дал ему их.

– Понимаю. – Это было своего рода разрешение.

– Вот ответ на мою настоятельную рекомендацию – уступить и остановить проклятые лазеры. Он сказал, открываю кавычки: «Авторитет, престиж целой Организации Объединенных Наций – под угрозой!» – закрываю кавычки.

– Я предполагаю, что это так.

– Я не хочу твоей смерти! – Это прозвучало как просьба.

– Спасибо.

– Я твой начальник и приказываю развернуться.

– Я отказываюсь.

– Ник, это – преступление, за которое вешают! Я приказываю тебе сложить с себя полномочия.

– Я отказываюсь.

Тон Торна был суровым: