Надежда умирает... (СИ)

И лишь человек с гипертрофированным чувством юмора мог выжить в этом заброшенном районе, пошутив в ответ. Таким и был Майкл. Со слишком большой головой, всего лишь ВЧД, а не излишняя мудрость была тому виной, сутулость, искривленные ноги, все из-за того, что.... В общем даже сам Майкл не мог сказать, что было виной тому, алкоголизм отца или же другие очевидные причины, он этого не знал и не хотел знать, понимая, что или он будет смеяться со всеми теми, кто смеялся над ним, или же превратится в жалкое уродливое существо в душе, каким был снаружи. Ему ничего другого не оставалось, как спрятать себя очень глубоко, в самые дальние уголки души, а наружу выпускать лишь шута, смеявшегося над жизнью, которая очень давно жестоко пошутила над ним. Но при все этом он был человеком, со всеми присущими человеку чувствами и желаниями. Никто не мог сказать, что этот добряк, весельчак, вечный задира, каждую ночь бессильно плакал в подушку от того, что вся жизнь словно проходила мимо его окна. С начала тех мелких неурядиц на детской площадке, от которых он носил несколько шрамов на теле и душе, до первого отказа его самой первой любви, когда она просто посмеялась над ним, как и все до этого и после. Просто смех. Смех был и причиной того, что ни с одной девушкой у него никогда ничего не было, не потому, что он этого не хотел. Хотел и очень, как все люди хотят любить и быть любимыми и не только в платоническом смысле слова. Но что мог сделать Майки, когда его вторая любовь, которую он все же сумел полюбить, рассмеялась над ним, когда у него ничего не получилось на заднем сидении отцовского форда. Сопливая девчонка просто посмеялась над его бессилием, идущим от темного прошлого, с которым при всем желании Майкл не мог, да и не хотел расставаться, иначе он лишился бы той энергии злости, которую он черпал из этого прошлого. Откуда шли его уникальное упрямство, гипертрофированное чувство жестокости, в большей степени к себе, чем к кому бы то ни было и эгоизм. Именно благодаря этим качествам он и взялся за себя основательно.

До темноты в глазах, до потери сознания занимался на тренажерах, пытаясь из своего тела задохлика слепить нечто более приемлемое, но не для того чтобы разбить головы всем тем, кто когда-то смеялся над ним, хотя он сделал бы это с удовольствием, а только для того, чтобы перестали смеяться. Много читал, прекрасно учился в школе и в конце концов поступил в Лос-анжелесский университет на факультет права. Решил учиться на адвоката. Даже скорее не он решил. Все уже было решено заранее. Он слишком хорошо знал проблемы угнетенных, униженных и невинно оскорбленных, так как сам побывал в этой шкуре и отголоски этого прошлого навсегда изуродовали его душу, в которую он никого не пускал, а если и пускал, то никогда не заходил дальше определенного предела, которым была любовь. Не платоническая, но любовь тела, без которой он научился обходиться и без применения онанизма, но все же при всем своем железном характере (не пил, не курил, по бабам не ходил) Майкл оставался человеком, которому хотелось быть любимым. Именно его исковерканная душа решила за него кем он будет. Он будет защищать угнетенных, так как прекрасно знает, что такое быть в их шкуре.

"Адвокат Дьявола". Таким было его прозвище потому что, как сказал однажды мистер Уитмен (преподаватель права): "Дьявол, молодой человек, был изгнан из рая только потому, что у него не было такого адвоката, как вы". С тех пор и приклеилось к нему это прозвище. Более изворотливого адвоката, способного и самого вышеупомянутого дьявола обелить в глазах Бога, было просто не найти на всем его курсе.

Майкл вернулся от своих печальных дум о той незнакомке с тяжелой рукой, открыл личный дневник и написал несколько строк: