Надежда узника

Широкая спина, мощные ноги, зад, ерзающий между раздвинутых женских бедер, кожа, мерцающая в свете двух лун… Движение прекратилось, два голых тела оцепенели в жуткой тишине. Мужчина повернул голову в мою сторону.

Анни. Эдди Босс.

На мгновение все замерло. Оно показалось мне бесконечностью.

Я опрометью выскочил из спальни, в кромешной тьме промчался в гостиную к ботинкам. Из спальни донесся звук открываемого окна. Я лихорадочно шарил под креслом, нащупывая ботинки.

Эдди. Анни. Я ударился о кофейный столик. Где, черт возьми, эти проклятые ботинки?

Дверь спальни открылась, мрак слегка рассеялся. Ботинки оказались у дивана, там же, где я их оставил.

Вошла Анни в халате, накинутом на голое тело.

– Никки?

Я спешно завязывал шнурки на левом ботинке, одновременно всовывая ногу в правый.

– Ник…

Я метнулся к двери, с силой распахнул ее и выскочил на улицу, едва сдерживая рвотные позывы. После мрака квартиры глазам было больно от света лун. Жмурясь, я шел, куда несли ноги. Наконец и набрел на свой электромобиль, но чувствовал, что управлять им в таком состоянии не смогу. Пришлось идти пешком. Я шел, ускоряя шаг, задыхаясь, пока дома не сменились офисами и магазинами центра города.

Как ни старался я выбросить из головы кошмарную сцену в спальне, проклятые образы лезли и лезли. В тиши ночного города мои шаги звучали ужасающе громко.

Я шел, втянув голову в плечи, сунув руки в карманы. Меня преследовало чье-то надрывное пыхтение; вдруг я понял, что это мое собственное дыхание, и сбавил темп. Так я прошел улицу, другую, аллею. Сзади послышались громкие шаги, но уже не мои.

– Эй, послушай! – Чья-то рука грубо развернула меня за плечо.

– Что вам надо? – спросил я.

– Как насчет деньжат? Одолжишь до получки?

Я посмотрел на его разбойничью рожу, на пару широкоплечих дружков за ним.

– А он культурный, – хохотнул один из них. – Ну-ка, врежь ему.

Я резко сбросил руку с плеча. Ухмылки хулиганов исчезли, блеснул нож. Я изо всех сил ударил ближайшего в наглую морду, он отлетел, ударился башкой о стену и сполз на тротуар с закаченными глазами.

– Ах ты сучонок, мать твою… – зарычал один из оставшихся и пошел на меня с ножом.

Его корявое произношение напомнило мне Эдди Босса. С диким ревом я перехватил и вывернул ему руку с ножом, саданул коленом под дых. Незадачливый грабитель сложился напополам. Пока он выполнял этот несложный маневр, я врезал ему коленом в лицо так, что оно хрустнуло. Третий хулиган на мгновенье оцепенел, но живо развернулся и дал деру, как только я двинулся на него.

Я долго гнался за ним по аллее, но безуспешно. Его страх оказался сильней моей ярости. Грабитель медленно отдалялся, пока совсем не пропал из виду. Я упал на колени. Легкие разрывались, сердце стучало молотом. Постепенно туман в глазах рассеялся. Отдышавшись, я встал и бродил в центре города, пока не открылся первый ресторанчик. Я заказал чашку горячего кофе; на большее не хватало денег. Они вместе с удостоверением остались в кителе, который я в горячке сумасшедшей ночи забыл в гостиной.

За кителем придется вернуться. И не только за ним – я не могу позволить себе купить всю одежду заново. Значит, как это ни прискорбно, придется увидеться с ней. Хорошо, что всего лишь на минуту. Где жить? Можно снять другую квартиру или перебраться в казарму Военно-Космических Сил, туда меня пустят. Расплатившись, я вышел на улицу.

Квартира, куда мне предстояло вернуться за вещами, находилась на западном краю города. Грязный, усталый, я потащился туда пешком, хотя ноги уже болели. Прошла целая вечность, когда я наконец увидел балкон, на котором еще недавно наслаждался идиллией семейной жизни. Помедлив перед дверью, я собрался с духом и вошел.

На диване лежала Анни с заплаканными глазами.

– Никки?

Я не обращал на нее внимания и быстро собирал вещи. Сначала китель, потом бумаги и все остальное. В офицерской форме я почувствовал себя чуть уверенней.

– Прости, Никки. – Она привстала, села. – Я не хотела тебя обидеть.

Так, теперь надо взять кое-что из вещей. Я вошел в спальню, открыл шкаф, швырнул на кровать свою сумку. Анни уже успела сменить постельное белье на чистое, как будто это могло… Хватит! Я заставил себя об этом не думать. Итак: нижнее белье, рубашки, носки. Я быстро сбросил грязную рубашку и надел новую.

В двери спальни остановилась Анни.

– Поговори со мной, Никки, пожалуйста.

Вещи сложены. Я застегнул сумку. Анни стояла в двери с явным намерением меня не выпускать.

– Ты должен понять одну вещь, – заговорила она с противным акцентом, уродуя слова, умоляюще ловя мой взгляд. – Я не хотеть тебя обижать. Пойми, мы с Эдди одна банда. Все трахались вперемешку. Еще в Нижнем Нью-Йорке! Мы делать это всегда, даже на кораблях. Я делала не только с Эдди, много было.

Я старался не слышать, не обращать внимания, смотреть только на шкаф. Не забыл ли чего? Что еще мне понадобится в казарме?

– Если не говоришь, слушай. – Она села на кресло у двери, – Я не хочу ты уходить. Оставайся. Ты будешь мне мужем.

– Только до тех пор, пока Церковь не аннулирует наш брак, – сказал я так резко, что она вздрогнула.