Надежда узника

– Я имею в виду ваше здоровье. Если с вами что-то случится, как нам быть? По-прежнему считать себя офицерами Военно-Космических Сил?

– Считать? – возмутился я. – Вы есть и будете офицером Военно-Космических Сил, пока вас не отправят в отставку.

– Каких Военно-Космических Сил? Где они?

– Здесь. И я, и вы представляем здесь Правительство ООН.

– Пока вы еще живы, сэр, скажите, кто главнее: я или мистер Тамаров?

Пришлось призадуматься. Алекс старше по званию, но числится в отпуске по болезни, а значит, по уставу не может командовать Толливером. Более того, Алекс утратил важные для службы воспоминания. Ничего не поделаешь, придется смириться с горькой правдой.

– Вы главный, – ответил я.

– Есть, сэр.

– Разве скоро рассвет? – простонал я.

– Да. Проснись же! – тормошил меня Алекс.

– Который час?

– Начало пятого.

Щель над дверью была темной, значит, в коридоре был выключен свет. Лампы в комнате не горели. В кромешной тьме мы едва видели неясные очертания друг друга. Завтрак должны были принести через час или через три – охранники кормили нас без строгого расписания. Я приподнялся, кое-как сел. Дышать было больно. Маску я на всякий случай не надевал. Попробовал встать, но упал на колени. Со второй попытки, опираясь на стену, я все-таки встал.

– Поставь стул туда, – показал я.

Дверь находилась в середине северной стены комнаты. Алекс поставил стул в углу, где смыкались северная и восточная стены. Я ткнул Толливера ногой, тот лишь перевернулся на другой бок. Я ткнул ему под ребра сильнее. Наконец он проснулся, сунул руку в карман с бритвой.

– Рано еще, – тихо сказал я. – Алекс, разбуди Фредерика.

Мантье протер сонные глаза.

– Я готов, – доложил он, заметив, что мы уже на ногах, оделся, сел у стола ближе к двери, поставил рядом с собой стул, чтобы при случае использовать его как холодное оружие.

– Разбуди мальчишку и отведи его в туалет, – приказал я Алексу.

Мне послышалось, будто по пути к туалету Берзель всхлипнул. Я присел около Анни, погладил ее по лбу.

– Вставай, лапочка. Проснись, пожалуйста. Она вздрогнула.

– Все хорошо, лапочка, – утешал ее я. – Побудь в соседней комнате с Алексом и Берзелем.

Она испуганно озиралась, заметила в руках Толливера бритву и оцепенела.

– Толливер, не держи ее на виду! – приказал я. – Анни, вставай.

Но она уже все поняла, судорожно прижалась ко мне.

– Будете драться? Бритвой? Никки, вас перебьют!

– Анни, иди в туалет.

– Но…

– Живо! – рявкнул я.

Тихо плача, она поплелась в наше единственное укрытие. Я поковылял в угол у восточной стены, сел. Хотелось спать, меня бил озноб, я едва боролся со сном, иногда заходился в приступах кашля и утешал себя тем, что мучиться осталось недолго. Скоро тело мое заснет навеки, а душа отправится на Суд Божий. Господи, как я раскаиваюсь в своих грехах! Если бы все можно было повернуть вспять… Я прожил бы жизнь иначе.

Вдруг мне стало легче. Конечно, Господь покарает меня, но, может быть, он услышал мое покаяние…

Минуты казались вечностью. Я нервно теребил маску на коленях. Толливер лежал, спрятав руку с бритвой под одеяло. Мантье сидел на стуле. Ни звука, ни шороха, лишь мое тяжкое, прерывистое дыхание.

В коридоре зажегся свет, послышались шаги. Я заставил себя встать. Как только откроется дверь, надо заорать, отвлечь внимание охранников на себя. Может быть, Толливеру удастся с ними разделаться.

– Никки! – Анни выглянула из туалета.

В этот момент дверь комнаты распахнулась, вошел охранник. Взгляд Анни замер на бритве, которую Толливер держал за спиной, повернувшись лицом к охраннику.

– Не надо, Никки! – взвизгнула Анни.

– Не высовывайся! – крикнул я.

Охранник, кажется, почуял неладное, начал шарить глазами по комнате. Я понял, что одним криком его не отвлеку. Жаль, что Анни вышла из укрытия…

Я бросил в охранника маску. Он выхватил лазерный пистолет, но Толливер уже был в прыжке и успел ударить тюремщика под дых. Еще удар… хруст… Я бросился к пистолету, упавшему на пол. С яростными ругательствами в комнату влетел второй охранник, выстрелил, но попал в стул, брошенный ему в лицо Фредериком. Толливер, на карачках, чтоб не попасть на линию огня, быстро пополз к двери. Подняв пистолет, я вскочил, но тут же от слабости рухнул на пол. Лазерный луч прошел в нескольких сантиметрах над моей головой.

– Не трогай Никки! – вскрикнула Анни, в мгновенье ока подскочила к охраннику, впилась ему ногтями в глаза, ударила в пах.

Тот с диким воплем упал. Распахнув ногой дверь, влетел третий охранник, выстрелил в меня, но за долю секунды до выстрела Анни ударила его по руке с пистолетом. Выстрел угодил в бетонную стену. Я отскочил в сторону. Кто-то навалился на меня, прижал к полу, вырвал у меня пистолет, вскочил и грохнулся на пол – я инстинктивно схватил его за ногу и вдруг заметил, что это Толливер. Анни вцепилась охраннику в руку зубами, тот взвыл, выпустил пистолет.

Комната озарялась лазерными выстрелами, оглашалась душераздирающими воплями. Вдруг все померкло. Я потерял сознание.

Проснулся я, почувствовав на лице мокрую от слез щеку Анни.

– Куда делись охранники? – спросил я.