Надежда великого леса (СИ)

— Вот и славно. Могу и помереть спокойно, раз сестра в надежных руках.

— Надо же. Не думала, что кто-то вообще удостоится от тебя такой похвалы. Однако, я совсем не уверена в своей спокойной смерти. Пока не узнаю кому придётся оставить братца.

— Никому. Ничего не поменялось.

— Как же ты не прав, поменялось все. Ты или рассказываешь мне все сам. Или я выбью из тебя эту правду.

— Слишком много на себя берёшь.

— История с моим зачислением в гильдию, покажется тебе детской проказой.

— Это ты тот месяц, когда морила меня голодом, лишила женской ласки представляясь всем вокруг моей беременной женой и каким-то образом подговорила не наливать мне в любимой таверне, хочешь назвать проказой?

— Мариам, именно поэтому советую рассказать самому.

— Сеиахас, прошу.

— Кто она?

— Ты будешь злится.

— Поздно. Я уже злюсь. Вопрос только в том, вгоню я стрелу этой стерве в грудь или сжалюсь.

— Не думаю, что ты сможешь выстрелить в подругу, которую так долго искала.

Повисла тишина. Я был рад мраку. Не хотелось сейчас видеть лицо сестры. Она, наверняка, думала, как бы меня пристрелить. Я готовился к крику, к шипению, даже на всякий случай сгруппировался, ожидая удара. Вот правда я не ожидал смеха, разнесшегося по туннелю.

— Нуа? Нуаэльванна? Ты хочешь сказать, что влюбился в Нуа?

— Я хочу сказать, что ты была послана мне Богами не ясно за какие грехи.

Было обидно. Что же я настолько далёк от мелкой, что мои чувства могут вызывать только смех? Я рассчитывал на что-то в стиле, держись от неё подальше, не смей совращать. Но судя по смеху, это мне не грозит даже при всем желании. Я и так не надеялся, но получить такое откровенное подтверждение все-таки сильно било по самолюбию.

— Мар, — отсмеялась наконец сестра и стала серьёзной — ты шутишь?

— А что похоже.

— Если честно очень.

— Жаль, что только похоже, — нервы натянулись словно канаты. Но Сея была самым близким моим человеком. Если не с ней, то я не поговорю об этом вообще ни с кем. А так, может мне станет хоть немного легче.

— И что же ты чувствуешь к нашей маленькой Нуа?

— Не знаю Сея, — схватился за голову — Боги, да за что мне это? Она сводит меня с ума. Я слежу за ней, смотрю украдкой, иду, словно привязанный. Я слушаю ее, ловлю каждое слово, столько ненужной чепухи никогда не лежало в моей голове, но все равно продолжаю вслушиваться. Я тайком вдыхаю ее аромат. Я восхищаюсь ей. Я хочу носить ее на руках до конца жизни. Я хочу защищать ее не только остатки этого года, а всю жизнь.

— Мариам?

— Я люблю ее, Сея. Можешь орать, читать свои нотации, отчитывать меня. Но это ничего не изменит. Не переживай, я не причиню ей вреда, не смогу. Но я хочу быть рядом. Хотя бы просто быть рядом. Ты сама знаешь, ей все ещё нужен проводник. — опустил плечи, понимая, что нужно договорить правду и смириться с ней — Пока она не найдёт себе кого-то достойного.

— Боюсь, это произойдет не скоро. Видишь ли, Нуа у нас тоже не блещет мозгами. Хотя запросто могла бы найти себе нормального мужчину. Уж извини, я и сама ей это советовала.

— У неё кто-то есть? — сердце пропустило удар. Или два. Или остановилось совсем.

— Ты тупица! Кто у неё может быть. Она жила в лесу, а потом путешествовала с нами. Но она уже отдала своё сердце.

В груди как будто вырезали дыру. И меня засасывало внутрь как в пучину. Отчаянья, тоски, безнадёжности. Я знал, что это неизбежно. Но думал у меня будет чуть больше времени.

— Темному? — прохрипел я.

— Зачем мы тогда от него убегаем? — да она издевается. Думает я в темноте не различу смеха в ее голосе? Но с этим разберусь позже.

— Кто?

— А что? Хочешь прирезать мерзавца?

— Может и так. Если он и правда мерзавец.

— О! Он форменный и точный мерзавец. По нему можно портреты писать для словарей. А ещё идиот. Но боюсь тебе будет сложно перерезать глотку самому себе. Если очень, конечно, будет надо, то могу помочь. Не брошу же я в беде родного брата.

Казалось больнее мне быть не может. Но эти откровенные смешки били посильнее любых кулаков.

— Сестра. Я редко тебя прошу. Но сейчас, пожалуйста, перестань. Здесь нет повода для издевательств. Я вообще то тебе открылся.

— А лучше бы ты открыл глаза! Ладно, брат, я серьезно. Уж не знаю за что Боги тебя так наградили, но Нуа и правда любит тебя. Именно любит. Услышь меня! Не надеется заинтересовать, не хочет приручить. Демоны, да она взяла с меня слово, что я тебе ничего не скажу. Потому что ей достаточно просто быть рядом с тобой.

Каждое слов сестры словно эхом проносилось в моей голове. Любит. Быть рядом. Нуа. Я понимал, но словно не верил. Или верил? Иначе откуда эта улыбка на моих губах?

— И хватит лыбится. Мне не нужен свет, чтобы понять какая у тебя сейчас физиономия. Мариам, я серьезно, девочка чувствует именно то, на что способно нежное, ранимое и абсолютно чистое сердце. Не смей этим пользоваться. Ты ее уничтожишь!

— Нет сестра. Я воспользуюсь этим. Ещё как. И планирую пользоваться до конца жизни.

В моей голове что-то щелкнуло, а в сердце появилось странное чувство. Наверное, это счастье. Проверим, когда мелкая проснётся.