Надежда все исправит (СИ)

Вздохнув, я отвернулась от физрука. Я и так слишком сильно открылась перед ним сегодня, когда он пытался удивить меня каштанами. Не хватало еще пуститься в объяснения, почему я с самого утра игнорирую звонки мамы.

— Давай потанцуем? — вдруг предложил Коля, надеясь поднять мне настроение.

Я покосилась на старенький музыкальный центр, тихо играющий незамысловатые песенки с одной из радиостанций.

— Под это? — хмыкнула я, кивая на похрипывающие колонки.

— Мм, у Васи в кабинете есть флешка с хитами девяностых, — понизив голос, протянул Коля, и я прыснула от смеха.

— Я не пойду с тобой в кабинет Васи, — ответила я, высокомерно задрав голову.

В этот момент на радио заиграла приятная лирическая композиция с чувственной восточной мелодикой. Усатый физик вытащил Анжелу Викторовну в центр спортзала и, смеясь, они стали легко покачиваться в такт музыке. Еще пара учителей присоединилась к ним в одиночном танце. И кто я такая, чтобы отказываться от самого привлекательного партнера в этом городе?

Увидев согласие в моем взгляде, Коля взял меня за руку и потянул к танцующим.

— Не отдави мне туфли, физрук, — предупредила я, осторожно укладывая руки на сильные мужские плечи.

— Они стоят так же дорого, как моя машина? — усмехнулся он, обхватывая ладонями мою талию, но сохраняя между нами приличную дистанцию.

— Придется еще добавить, — фыркнула я, стараясь не попадать под чары Колиных глаз, которые в полумраке зала стали казаться глубоко-синими.

— Меня немного смущает, что ты измеряешь ценность вещей моей машиной, — парень хрипло рассмеялся, и я вместе с ним, снова напрочь забыв о том, что должна оставаться резкой и холодной, чтобы Муромцеву ни на миг не показалось, будто у него есть шанс.

Мужские ладони обжигали кожу через платье, и я ощущала, как внутри нарастает волнение, будто я танцую свой первый танец с самым симпатичным мальчиком школы. И в то же время я осознавала, что рядом со мной взрослый мужчина, от которого так и веет силой и готовностью оберегать, и от одной этой близости дурманило разум.

Я позабыла об Антоне, о своих амбициях, о незаконченной коллекции, о ненависти к Булкину, о жалости к самой себе и просто наслаждалась приятным теплом, растекающимся по венам от того самого места, где ладони Николая касаются моего тела.

Прикрыв глаза, я погрузилась в это сладкое тягучее ощущение предвкушения чего-то большего — дальше, крепче, глубже и ближе. Блииииже. Как же хочется ближе.

— Я поцелую тебя, если ты не прекратишь, — шепнул Николай над самым моим ртом, и, резко вынырнув из растущего возбуждения, я отдернула руки парня, будто по ним он пускал в мое тело одурманивающий яд.

Широко распахнув глаза, я попятилась назад, но чертов тоненький каблук запнулся за неровный пол. Взмахнув руками, я полетела на пол под неприятный хруст, и упала бы, если бы Николай не подхватил меня за руку.

— Надя! — всполохнулся он, помогая мне встать на ноги, — Ты в порядке?

Вокруг нас собрались все участники мероприятия, и я почувствовала, как к щекам приливает кровь. Как же стыдно! Я где-то на окраине мира танцевала с невероятно притягательным мужчиной, позабыв про Антона, про огромный дом и обеспеченную жизнь. И за это я была наказана.

— Каблук сломала, — тихо произнесла я, приподнимая ногу и глядя на болтающийся каблук.

Булкин рушит мою жизнь. И сломанный каблук Джимми Чу тому прямое подтверждение.

— Хорошо, что не ногу, — весело заметила англичанка Оля.

Убедившись в том, что со мной все в порядке, преподаватели разошлись, оставив нас с Николаем в центре зала.

— Все, хрустальная туфелька сломана. — пробурчала я, — Мне пора домой.

— Я тебя отвезу, — серьезно произнес Николай, и я не стала сопротивляться.

Уж лучше ехать на Весте, чем плестись по мокрым улицам с оторванным каблуком.

Попрощавшись со всеми, мы вышли на улицу. Я осмотрелась, ища глазами машину и только потом заметила, как Николай снимает замок с велосипеда.

— Скажи, что ты шутишь! — взмолилась я, но Коля покачал головой. — Я не поеду на велосипеде.

Осмотрев меня оценивающим взглядом, парень на полном серьезе предложил:

— Я могу донести тебя на руках.

— Ну уж нет! — вскрикнула я.

Если от одного медленного танца у меня так повело крышу, что будет, если я заберусь к нему на руки? Даже думать об этом не хочу!

— Тогда велосипед, — Коля подкатил к моим ногам железного коня, и, недовольно фыркнув пару раз, я слегка приподняла платье и перекинула ногу через раму.

— Как это унизительно, — пробормотала я себе под нос.

Ситуация стала еще противнее, когда Коля сверху надел на меня свою рыжую толстовку. Конечно, я могла бы скинуть ее, оттолкнуть велосипед и, гордо задрав нос, пойти навстречу простуде, а то и пневмонии, но оставаться в строю на тот момент было важнее гордости. Так что, проглотив униженное эго, я продела руки в широкие рукава и буквально утонула в толстовке. Молча Коля накинул на мою голову капюшон и с беспокойством спросил:

— Управлять умеешь?

— Не хуже тебя, — буркнула я, не сразу попав ногами по педалям.