Надежды и муки российского футбола

Все дело в том, что максимальное развитие человека, приближение к Богу, богоподобие во всех направлениях может быть использовано не для человека, не для его совершенствования, а для других потребностей. Спорт в целом и футбол в частности великолепно могут решать политические, идеологические и другие задачи, поэтому их охотно используют для подготовки киллеров, для демагогии в предвыборной борьбе, для борьбы за мир – для чего хочешь. Но это все неспецифические функции спорта, это все побочное использование спорта как эффективного средства влияния на сознание людей. Вот вам блестящие примеры использования спорта из истории олимпийского движения: с одной стороны, как средство воспитания патриотизма (в Америке), с другой – как средство воспитания расовой ненависти и пренебрежения к другим народам (у Гитлера в его Олимпиаде 1936 года). Футбол в данном случае ничем не отличается от любого другого вида спорта: можно воспитать патриотизм, национальную гордость, национальный характер, а можно – национализм, шовинизм, ксенофобию, психоз… Это совершенно верно. И когда-то это стало для меня прямо ударом.

Я понимал, что советский спорт воспитывает в людях чувство национального единства: мы восхищаемся победой какого-нибудь чеченца в соревнованиях по борьбе и точно так же приветствуем, скажем, Ольгу Корбут из Белоруссии или какого-нибудь эстонца. Но вот конец восьмидесятых годов, начало перестройки – едет московское «Динамо» (или ЦСКА, я уж не помню) в Киев на матч с украинской командой. Собирается чуть ли не 80 тысяч болельщиков, и все дружно скандируют: «Бей москалей! Бей! Бей! Бей москалей!» – и так всю игру. И там действительно были попытки… разбили стекла в автобусах… Вот, пожалуйста, социалистическое государство – даже не надо Гитлера вспоминать.

Можно ли с помощью футбола целенаправленно манипулировать массовым сознанием и поведением людей? Я думаю над словом «массовое». Здесь все зависит от ситуации, от напряженности ситуации. В спокойной жизни манипулировать можно разве только отдельными группами, но в экстремальных ситуациях, когда все уже на грани жизни и смерти, – тогда можно. Очень хороший пример: футбольный матч в осажденном Ленинграде между двумя армейскими командами. Он имел колоссальное значение и очень сильно повлиял на массовое сознание умирающих в блокадном городе ленинградцев. Это мне рассказывали люди, слушавшие репортаж об этом матче, – две мои сестры, которые пережили всю блокаду от первого до последнего дня, голодали, потеряли близких… они говорили, что этот матч вдохнул в них столько сил, что захотелось жить. Как исполнение «Ленинградской» симфонии Шостаковича, который, кстати, был фанатичнейшим болельщиком футбола. …А игра киевского «Динамо» с командой нацистов под дулами пулеметов в оккупированном Киеве и ее трагический конец?

Способствует ли футбол формированию мифов в массовом сознании? Например, можно ли с помощью футбола формировать такие мифы: об индивидуализме или коллективизме народа или нации, о личном выборе индивида, о нейтралитете личности и общества, о низменной природе человека, о сверхчеловеке? Здесь нужно сказать, что основы совершенствования человека, о котором мы уже поговорили, которые есть смысл спорта, – это наличие мифов в сознании людей. Миф о Боге – да, это миф. В классическом определении. Любая вера во что-то – это миф. То же самое в футболе. Мифы в футболе нужны обязательно, но само понятие мифа индивидуально: оно зависит от ситуации, от особенностей психики, от сиюминутного состояния человека и многого другого. В психологии (да и в социологии) совершенно четко установлено, что в дни обострения жизненных условий и жизненных ситуаций повышается количество верующих: люди, которые были абсолютными атеистами, начинают верить в Бога. Значит, миф просто необходим человеку. Для того чтобы жить.