Надежды и муки российского футбола

Большую часть денег, заработанных футболом, надо немедленно направлять на развитие массового и детско-юношеского футбола. В Африку, Азию, Россию.

Главные проблемы российского футбола – отсталость и нежелание подняться на мировой уровень.

Ответ на вопрос, что бы я сделал конкретно, если бы руководил российским футболом, вскоре появится на моем сайте, где будет открытая дискуссия о футболе. Я хочу получить общественную экспертизу. И может быть, я смогу побудить к этому других, более сведущих в футбольных делах людей, чем я.

Футбол открыт, но он закрыт.

Игорь Рабинер Обозреватель газеты «Спорт-Экспресс», ведущий футбольный аналитик страны Мы инфицированы футболом

Популярность и притягательность футбола. Есть ли в этом секрет? Секрет, конечно, должен быть, потому что не может весь мир сходить с ума от одной игры. У каждой нации, у каждой страны свои традиции, своя культура, каждому народу свойственны какие-то свои развлечения. И если какое-то явление объединяет весь мир, значит, в нем есть что-то абсолютно уникальное. Даже американцы, которые сознательно дистанцировали себя (я так понял во время пребывания в Штатах) от всего мира и считают себя страной первого сорта, а весь остальной мир даже не второго, а третьего, – даже в них потихонечку проникает этот вирус. Они в футболе уже сейчас посильнее нас. Чемпионаты мира – это уже уровень, до которого мы не доходили, извините, очень давно.

В чем же секрет популярности футбола? Наверное, в простоте самого явления: для игры в футбол не нужно какого-то дорогостоящего оборудования (если взять хоккей – там только амуниция стоит немалых денег). Футбол наиболее прост и доступен для восприятия (в баскетболе, например, достаточно сложно понять сразу все нюансы правил: где фол, где не фол, где еще что-то). Итак, если брать по пунктам: первое – это простота и доступность; второе – это какое-то естественное природное начало, потому что когда есть трава, когда есть небо, когда свежий воздух, то это уже само по себе привлекает, ведь человек – это часть природы в определенной степени; третье – это масштаб, потому что если взять хоккей, или баскетбол, или волейбол, то там площадки гораздо меньше (в хоккее плюс ворота гораздо меньше) и меньше возможностей для выдумки, для творчества, для импровизации. А в футболе огромное поле, игроки – одиннадцать на одиннадцать – колоссальный простор для творчества. Чем меньше людей принимает участие в тех или иных состязаниях, тем меньше у них вариантов именно для действий, – тут же вариантов немыслимое количество. Отсюда рождается стиль, то есть то, о чем мы говорили когда-то (когда проводились чемпионаты Союза): мы говорили о спартаковском стиле («бесковском», условно говоря); если мы говорили о стиле киевском, то имели в виду стиль Валерия Васильевича Лобановского; также мы говорили о грузинском стиле, о стиле вильнюсского «Жальгириса», одесского «Черноморца» и других стилях. Все они получили возможность существовать именно благодаря масштабам футбола. Естественно, за счет этого масштаба нация может вносить что-то новое. Каждая нация может вложить что-то свое, неповторимое. Вот, наверное, эти три момента и есть ключевые в понимании этого вопроса.

Для меня футбол – это мерило человеческого характера, человеческой справедливости, мерило твердости духа. Я всегда стараюсь донести в своих публикациях, что ни в коем случае никогда нельзя замыкаться в технологии. К этому я пришел за годы работы в газете и даже раньше.

Мне тридцать лет, родился в Москве. Болельщиком стал, можно сказать, по наследству. Отец с матерью родились в Одессе, переехали в Москву еще до моего рождения. До того как начал заниматься журналистикой, я болел всегда за две команды: за московский «Спартак» и за одесский «Черноморец». Мой родной дядя, известный поэт-песенник Игорь Шаферан (к сожалению, уже покойный), был яростным поклонником и той, и другой команды, он написал один из гимнов «Спартака», очень известный: «Болеют за «Динамо», / Болеют за «Торпедо», / Амы всегда болеем за «Спартак»/, который группа «Бим-бом» пела где-то во второй половине восьмидесятых.